Мрачный Жнец (сборник)
Шрифт:
Прежней величественной походкой он прошел обратно за занавеску. Из горла Хвиляги, раскинувшегося на стуле, вырвалось нечто вроде придушенного бульканья.
— Так это было правдой! — выдавил он. — Я подумал, что задремал и увидел тебя в кошмарном сне!
— Я МОГ БЫ ВОСПРИНЯТЬ ЭТО КАК ОСКОРБЛЕНИЕ.
— Ты действительно Смерть? — уточнил Хвиляга.
— ДА.
— Что ж ты сразу не сказал?
— ЛЮДИ ОБЫЧНО ПРЕДПОЧИТАЮТ, ЧТОБЫ Я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛ.
Хвиляга, истерически хихикая, принялся рыться в бумагах.
—
— ХВАТИТ ПРИДУРИВАТЬСЯ. Я ПРОСТО… ОЩУТИЛ НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕМЕНЫ.
Лихорадочное копанье Хвиляги наконец завершилось позитивным результатом — он нашел бумагу, которую искал. Маниакально заржав, он сунул ее в руки Смерти.
Смерть прочел.
— ЭТО РАБОТА? ЛЮДЯМ ПЛАТЯТ, ЧТОБЫ ОНИ ЭТО ДЕЛАЛИ?
— Да, да, иди и повидайся с ним, ты именно тот тип, который там нужен. Только не говори, что это я послал тебя.
Бинки стремительным галопом преодолевала ночь. Далеко внизу, под ее копытами, разворачивался, подобно географической карте, Плоский мир. Мор выяснил для себя кое-что новое: оказывается, мечом можно дотянуться аж до самых звезд. Размахнувшись и прорезав космические бездны, он погрузил острие в самую сердцевину желтого карлика и был чрезвычайно доволен произведенным эффектом, поскольку малютка тут же превратилась в сверхновую. Стоя в седле, он бешено вращал лезвием у себя над головой. Он хохотал при виде порожденного опахала сверкающего синего пламени. Оно спиралеобразно разворачивалось и оставляло за собой кометный след испепеленного пространства и мрака, поблескивающий бисером тлеющих угольков.
И на этом он не остановился. Мор с трудом удержался в седле, когда меч рассек горизонт, подрывая горы, иссушая моря, превращая цветущие зеленые леса в кладбища гниющей древесины и золы. Он слышал голоса у себя за спиной.
Охваченный отчаянием, он оглянулся вдруг увидел друзей и родственников, услышал их горестные, взывающие вопли. Когда же он попытался выпустить меч, с мертвой земли взвились пыльные смерчи, а меч словно примерз к его руке, обжигая ледяным холодом, затягивая все дальше в этот танец, который не закончится до тех пор, пока не исчезнут на Диске последние остатки жизни.
И этот миг настал. Теперь Мор стоял один, и не было больше никого и ничего, кроме Смерти, который одобрительно произнес:
«Отличная работа, мой мальчик».
И Мор поправил его: «МОР».
— Мор! Мор! Проснись!
Мор всплывал из глубин сна на поверхность реальности медленно, точно утопленник в пруду. Он противился всплытию, цепляясь за подушку и за ужасы сна, но кто-то настойчиво дергал его за ухо.
— Ммммммх? — промычал он.
— Мор!
— Мшшшт?
— Мор, отец!..
Он разлепил глаза и непонимающим взором уставился
Мор подскочил и свесил ноги с постели. Остатки сна, как лианы, все еще опутывали его.
— Н-да, отлично, — проговорил он, — я пойду к нему прямо сейчас.
— Его нигде нет! Альберт сходит с ума! — Изабель мяла и время от времени дергала носовой платок. — Мор, как ты думаешь, с ним случилось что-то совсем скверное?
Он ответил тупым взглядом.
— Не дури, — отреагировал он, — он же Смерть.
Мор почесался. Кожа казалась горячей, сухой и зудела.
— Но он никогда не отсутствовал так долго! Даже во время эпидемии чумы в Пеевдополисе он и то вернулся раньше! То есть ему обязательно надо возвращаться по утрам — чтобы проверить книги, разобраться с точками пересечения и…
Мор сгреб ее руки в свои.
— Ну хорошо, хорошо, — говоря, он старался придать словам как можно более успокоительную окраску. — Я уверен, что все в порядке. Только успокойся. Я отправлюсь и проверю… А почему у тебя глаза закрыты?
— Мор, пожалуйста, надень что-нибудь, — произнесла Изабель натянутым, точно струнка, голоском.
Мор бегло оглядел себя.
— Извиняюсь, — кротко сказал он, — я не заметил… Кто уложил меня в постель?
— Я, — последовал ответ. — Но все это время я смотрела в другую сторону.
Мор натянул бриджи, с трудом втиснулся в рубашку и поспешил в кабинет Смерти. Изабель чуть не наступала ему на пятки. Альберт был там и занимался тем, что прыгал с одной ноги на другую, точно утка на сковородке. При появлении Мора на лице старика появилось выражение, которое можно было интерпретировать как почти благодарность.
Мор с изумлением увидел в его глазах слезы.
— В его кресле никто не сидел, — прохныкал Альберт.
— Прости, может, я чего-то не понимаю, но что в этом такого? — удивился Мор. — Мой дедушка, если торговля шла хорошо, днями не показывался дома.
— Но он всегда здесь, — возразил Альберт. — Каждое утро, с тех пор как я его знаю, он проводит здесь, за своим столом, определяя точки пересечения. Это его работа. Он никогда не прогуливал ее.
— Я думаю, пару дней точки пересечения могут сами о себе позаботиться.
Температура в комнате так резко упала, что он сразу осознал свою ошибку. Мор вгляделся в их лица.
— Что, не могут? — робко полюбопытствовал он.
Ответом было синхронное отрицательное покачивание двух голов.
— Если точки пересечения не сфокусированы, как положено, равновесие нарушается, — объяснила Изабель. — Может произойти что угодно.
— Разве он не объяснял тебе? — спросил Альберт.
— В детали он не вдавался. В действительности, я имел дело только с практической стороной. Он сказал, что теоретическую базу даст мне позже, признался Мор.