Мрак покрывает землю
Шрифт:
— Аминь, — произнес фра Гаспар Монтихо.
Торквемада оглядел собравшихся.
— Не вижу, преподобные братия, среди вас представителей светской власти. Или они не знали о нашем приезде?
Молодой рыцарь в легком панцире миланской работы, отливавшем голубизной, выступил из толпы священнослужителей.
— Приветствую тебя, досточтимый отец, — не в меру громко сказал он. — Мой начальник, капитан королевского полка дон Хуан де Сантанхель поручил мне выразить вам глубочайшее почтение и извинить за то, что состояние здоровья не позволяет ему сделать это
— Он болен? — спросил падре Торквемада.
— Да, отче.
— Телом или душой?
Вопрос не смутил молодого рыцаря.
— Я не понимаю тебя, святой отец.
— Что же тут непонятного? Разве ты не христианин и тебе неизвестно, чем разнятся недуги души от недугов тела?
Тот гордо выпрямился.
— Известно, досточтимый отец. Меня зовут Мануэль де Охеда, я христианин и принадлежу к дворянскому роду. И если я сказал: милостивый господин дон Хуан болен, я не мог иметь в виду его душу, поскольку у верного слуги короля и церкви она, по моему глубокому убеждению, не подвержена никаким недугам.
— Ты повышаешь голос, сын мой, значит ли это, что ты недостаточно уверен в своих словах?
Дон Мануэль сделал нетерпеливое движение.
— Досточтимый отец, если бы господин де Сантанхель не был болен…
— …он своим присутствием засвидетельствовал бы почтение и преданность вере и святой инквизиции. Не сомневаюсь в этом. И надеюсь, болезнь господина капитана не столь серьезна, чтобы помешать ему посетить нас завтра в резиденции святой инквизиции.
Дон Мануэль покраснел, отчего его смуглое лицо сделалось еще темней.
— Ты хочешь еще что-то сказать, сын мой? — спросил Торквемада.
Жаркий румянец покрыл лицо молодого рыцаря, заливая лоб и даже шею. На висках у него вздулись вены. Казалось, он не совладает с собой и вспылит.
Но тут послышался тихий голос фра Монтихо.
— Досточтимый отец, — сказал он, — посланец коррехидора [6] желает засвидетельствовать тебе почтение.
Дон Мануэль закусил губы и молча ретировался.
— Высокородный господин коррехидор тоже болен? — спросил Торквемада.
6
Коррехидор — представитель светского правосудия.
Судейский писарь Франсиско Дос, тщедушный и согбенный, с шеей тонкой, как у больной птицы, представ пред досточтимым отцом, лишился дара речи. Он был бледен, губы у него дрожали, в голубых глазах навыкате застыло выражение испуга.
— Слушаю тебя, сын мой, — сказал падре Торквемада.
Франсиско Дос открыл рот, словно ему не хватало воздуха.
— Дон Бласко де Силос не смог прибыть лично, досточтимый отец, — пробормотал он. — В последнюю минуту он тяжело занемог.
Сказал и умолк под взглядом Торквемады. А тот обратился к отцам-инквизиторам.
— Что ж, преподобные братия, пора во храм. Возблагодарим Господа Бога за благополучное завершение путешествия и помолимся за души еретиков и грешников, дабы Всевышний
— Аминь! — сказал фра Гаспар Монтихо.
— Нам кажется, досточтимый отче, в Вильяреале многие души поражены тяжким недугом, — отозвался падре де ла Куеста.
— Врачуйте их! — сказал Торквемада, поднимаясь по ступеням храма. — Чего вы ждете? Разве вы не врачеватели душ?
Он уже миновал портал, а братья-доминиканцы вступали в храм и высокими голосами пели «Magnificat», [7] когда с площади донесся шум. Падре Торквемада приостановился, пение смолкло.
Внизу всадник на взмыленном коне, громко крича и жестикулируя, с трудом прокладывал себе дорогу в толпе. Окруженный воинами священного трибунала, он с минуту что-то говорил им, после чего один из латников соскочил с лошади и, гремя доспехами, взбежал по лестнице, ведущей в храм.
7
«Да возвеличится» (лат.).
— Досточтимый отец, прибыл посланец из Сарагосы с важными вестями.
В ответ на мановение Торквемады он поднял руку и телохранители, лучники и латники тотчас расступились, давая дорогу приезжему. А тот — рослый, мускулистый мужчина, — соскочив с лошади, пошатнулся, но, удержавшись на ногах, сбросил с плеч дорожный плащ, глубоко вздохнул, неторопливым движением отер пот со лба и, тяжело ступая, как смертельно усталый человек, стал подниматься по лестнице.
Приблизясь к Великому инквизитору, он повергнулся на колени и склонил черное от пыли лицо.
— Ты прибыл из Сарагосы? — спросил Торквемада.
— Да, досточтимый отец. Три дня и три ночи не слезал я с коня.
— Кто прислал тебя?
— Священный трибунал.
— Говори.
— Досточтимый отец, свершилось страшное злодейство, взывающее об отмщении к небу! — молвил посланец и на миг умолк, переводя дух. — Убит святой отец Педро Арбуэс.
Ропот возмущения пронесся по толпе. Всем было известно, что лишь год назад, когда в Арагонском королевстве была учреждена инквизиция, каноника Педро Арбуэса д'Эпила назначили одним из двух инквизиторов Сарагосы.
— Боже, смилуйся над нами, — сказал падре де ла Куеста.
— Где совершено преступление?
— В храме, святой отец. Во время вечернего богослужения.
— Убийцы?
— Обоих схватили.
— Их имена?
— Видаль д'Урансо и Хуан д'Эспераиндео.
Торквемада наморщил лоб.
— Не знаю таких.
— Это простые люди, преподобный отец. Но оба на службе у высокородного дона Хуана де ла Абадиа.
— Значит, нити преступления тянутся так высоко?
— Досточтимый отче, его преподобие отец-инквизитор Гаспар Хуглар велел передать: гнусное злодеяние свидетельствует о существовании огромного заговора, в котором замешаны знатные особы Арагонского королевства.