Мрак. Сотня смертей
Шрифт:
Вот моя цель. За этой решеткой. За этой каменной дверью. Я осторожно провел ладонью по белой поверхности, чувствуя, как камень слегка холодит кончики пальцев. Почесал нос, небритую щеку. И поймал себя на мысли, что занимаюсь какой-то ерундой, откладывая неизбежное. Проще говоря, боюсь идти дальше. Боюсь поражения, боли и, конечно, смерти. Это все Борода виноват. Напугал, накрутил…
Я плюнул и, стиснув зубы, подошел к призраку.
— Куда желаешь отправиться? К одному из механизмов или в секретное место?
— Что ближе, туда и веди. Стой, не торопись. А эти механизмы… Та дверь с деревом. Они как-то связаны?
—
— Понял. Тогда вперед, мой верный проводник.
Каспер на то и был призраком, что ему никакие преграды не помеха. Взял и исчез, спокойно просочившись сквозь стену, пока я отворял тяжелую дверь, обитую железом. Стоит ли говорить, что она тоже пронзительно простонала, ворочая старыми петлями. Но скрипы сейчас меня волновали меньше всего. Едва я очутился за дверью, как услышал целую симфонию неприятных для любого разумного человека звуков, которого вдруг занесло в опасное подземелье.
Шепотки, шорохи, много шорохов, скрежет, словно кто-то царапает коготками по стеклу, и далекий, еле уловимый свист. Где-то капала вода. Кто-то шипел. Казалось, совсем рядом. Но в круге света лежала лишь моя тень и путеводная голубая нить, оставленная призраком.
Каспер улетел далеко вперед. Ему-то хорошо. Его никто не тронет, да и не сможет тронуть, даже если захочет. Вот бы и мне так. И почему никто не придумал класс «Призрак» — для нубов вроде меня?.. Несколько минут я еще видел голубое мерцающее пятно, смутно напоминающее моего гида, а потом и его поглотила тьма, оставив меня наедине с густым мраком, легкой паникой и неизвестностью.
Я огляделся, так и не рискнув сделать шаг. Света катастрофически не хватало, поэтому очень смутно можно было понять, куда меня занесло. Место походило на огромный заброшенный бассейн. Почти у самых ног торчал угол котлована, выложенный черными камнями. Воды внутри почти не было, лишь редкие лужицы поблескивали в свете фонаря, а где-то там, на дне шевелился кто-то, шурша боками или… лапами. Дыхание перехватывало; сердце забилось как бешеное. Захотелось вернуться назад, в большой зал, к фонтану, а лучше под солнце, в лагерь.
На всякий случай слегка притушил фонарь и, сделав осторожный шаг, заглянул в котлован. Слух меня не подвел: на дне копошилось нечто, похожее на… Да не знаю я, на что это было похоже. На гору темного желе. На кучу дерьма. На слизня диаметром с хула-хуп. Тварь на дне явно почуяла свет и подняла на меня свою морду, показав широкую пасть, утыканную острыми зубами. Глаз у монстра я не заметил, поэтому надеялся, что он не полезет за мной, желая отгрызть мне ногу или руку.
Я отпрянул от края, понимая, что вниз прыгать не стоит, а надо спокойно держаться следа, оставленного призраком. От добра, как известно, добра не ищут. Вспомнив про чудесный эффект темного оперения, я еще немного приглушил фонарь и двинулся вдоль путеводного света. Тьма вокруг стояла кромешная, вся надежда на одежонку миджитов, которая в теории должна была скрыть меня от любопытных глаз.
Слушая, как по левую руку, на дне котлована ворочаются и шлепают подземные слизни, а впереди шипит и посвистывает неведомый враг, я старался не забывать советы Одо смотреть под ноги.
Темнота размывала слабый свет буквально в двух шагах. Но, как мне казалось, выкручивать фонарь на полную было не очень мудро. Еще слетятся со всего подземелья, как мотыльки. А так, потихоньку, без шума и пыли,
Советы Бороды и моя щепетильность принесли свои первые плоды примерно спустя футов восемьдесят ходьбы. Пол резко оборвался, и пришлось вынужденно притормозить. Я даже приободрился, когда понял, что мне удалось избежать ловушки. Поглядел вниз. Яма была неглубокой, в человеческий рост, но на дне торчали клинки и копья, похожие на те, что щедро падали с миджитов после убийства.
Я грустно улыбнулся, бегая взглядом вдоль путеводной нити, которая висела над провалом. Каспер, спору нет, серьезно облегчал задачу, но, к большому сожалению, не мог драться со мной плечо к плечу или уберечь от западни вроде той, что ощетинилась клинками и копьями у моих ног. А ведь какой-нибудь бедолага, без страха и упрека, ломанется вперед и ухнется сюда, прямо на острую сверкающую смерть. Свэн бы точно не стал осторожничать и медлить, рассчитывая каждый шаг.
Как же мне нравится это место. Пол темный, стены темные, потолок темный. Все темное, включая мое оперение. Вроде и не душно, как в кузнеце Инвила, но тяжелые камни и мрак давят, сковывают, словно тебя в непроницаемый мешок затолкали.
Я потряс головой, оценил расстояние. Если разбежаться, то можно перепрыгнуть. Но это не точно. Отступил на пять шагов от края и, досчитав про себя до трех, рванулся с места, надеясь, что не ошибся в расчете.
Легкий прыжок, будто гравитация слегка ослабла, и мягкое приземление — намного дальше, чем ожидалось.
— Ш-шш! — вдруг зашипела тьма.
И в круг света незамедлительно вторглась тварь, смахивающая на мумию. Я отскочил, понимая, что отступить дальше можно только в ловушку, прямо на острые копья и клинки. Враг продолжал угрожающе шипеть сквозь свои гнилые зубы и тянул ко мне подлые ручонки, обмотанные широкими грязными бинтами. Пасть бы тебе лучше замотали.
Рубанул по рукам, но тварь не то что не отступила, а даже не остановилась, посыпая песочком из ран черные камни. Пришлось ударить снова, а затем, держа в голове схватку с надгробиями, ткнуть в пустую глазницу. Либо у мумии было другое уязвимое место, либо его не было вовсе. Меч вошел легко, из глазницы брызнул песок, но ожившие бинты и не думали дохнуть.
Желтоватые пальцы врага почти коснулись моей шеи, я ушел вниз, рубанул по ногам, плавая в облаке желтоватой пыли. И не сразу понял, что противник падает на меня. Уйти в сторону не успел и рухнул у края ямы, придавленный замотанной тушей. Ткнул ее в бок несколько раз, слушая, как сыпется песок. И тут меня принялись душить. Задыхаясь, собрав остатки сил, я извернулся и спихнул мумию в ловушку. Сразу перевернулся, глянул вниз, желая убедиться в том, что противник сдох окончательно.
Тело, все еще дергаясь, повисло на копьях, из многочисленных ран с шорохом бежали струйки песка; забинтованная голова застряла между двумя клинками. Через мгновение и тело, и отрезанная башка взорвались эфиром, пополняя радужный столбик на крышке ниима.
Я поднялся, посматривая на то, как заполняется шкала стойкости. Победа далась нелегко. Если бы не столкнул тварь в ловушку на копья и мечи, она меня просто задушила бы, потому что чхать хотела на любые атаки и раны. Даже не шелохнулась после того, как я вогнал ей лезвие в глаз, но все-таки сдохла, когда оказалась в яме и распрощалась со своей трухлявой башкой…