Мракофилия
Шрифт:
Ломаю голову над вопросом: «Где проходит та самая грань ужаса?» В какой момент разные стуки и шорохи внутри панельного дома из отголосков соседского быта перерастают в шаги неизвестных существ всех мастей: от барабашек и домовых до отечественных аналогов лавкрафтовских монстров?
Наверное, всё это дело привычки. Я, перебравшийся из одной брежневки в другую, не вскакивал в холодном поту от раздавшегося где-то за стеной глухого старческого кашля или тихого плача младенца. Игнорировал полуночный треск пузатого телевизора и жуткий шум в толстой трубе за унитазом. Как и не обращал внимания на гул лифта и пиликанье
Квартира на восьмом этаже типовой девятиэтажки, в которой я и услышал нечто пугающее, обошлась мне немного дешевле, чем предполагалось.
– До меня тут жила сладкая парочка, оба выпивали … – рассказывал я историю, услышанную от риэлтора, своим друзьям. – А прошлой осенью у мужика фляга свистнула, пассию он придушил, а затем – вы уж извините за такие пикантные подробности – выдрал ей несколько органов и вроде как их сожрал. Труп оставил в кладовке. – Я указал рукой на закрытую дверь рядом с кухней. – Месяц в психушке лежал, потом нашёл какой-то способ закончить, так сказать, свои душевные терзания. Кладовку вымыли, конечно. Вот, думаю, алтарь сделать, буду духов вызывать.
– Ну всё теперь, – рассмеялся Артём, широкоплечий студент строительного института. – Тебя призраки задушат, жди. Последний понедельник живёшь.
– Правда, как в страшилке всё, – улыбнулась наша общая подруга Анечка. – Ещё бы они на пару повесились и желательно над тем местом, где ты спишь. Вообще идеально…
– Я бы такое кино посмотрел, – подмигнул ей Артём.
Мне тоже было весело, однако спустя две недели я припомнил их слова, когда перепуганный лежал в темноте, боясь пошевелиться. Странные звуки, доносившиеся со стороны кухни, не на шутку встревожили меня. Болезненный спазм колесом прокатился по спине; в груди заклокотало. Услышанное походило на реверсивную запись трения металлических предметов и сопровождалось тяжёлым сопением. Раньше подобного я не слышал. И эта неузнаваемость особенно пугала.
Робко спустив ноги с дивана, я двинулся к межкомнатной двери. Неслышно прокрутил ключ в замочной скважине и сразу дёрнулся от неожиданности: прямо над моей головой в квартире сверху кто-то затопал. В темпе я вернулся в постель и укутался в одеяло. Больше той ночью меня ничего не беспокоило.
– Ты серьёзно? – усмехнулся в трубке Артём, когда на следующий день я позвонил ему с просьбой приехать. – Шаги в панельке услышал и уже кирпичи на новый дом собирать начал? – Рассмеялся. – Зачем туда вообще идти, вдвоём тем более?
– Тёма… – бурчал я, потирая двумя пальцами переносицу. – Просто удостовериться, что там люди живут. Я ещё вчера эти ваши приколы вспомнил про призраков и повешенных. Всё утро живот сводит… Вот загорелось мне ночью испугаться, что поделать.
Артём недовольно закряхтел и ответил:
– Ладно… Заскочу сейчас перед парами, ты только это… – Он понизил голос: – Доживи до моего приезда.
– Идиот! – выругался я и сбросил вызов.
Мы встретились у подъезда, зашли, поднялись на девятый этаж. Нужной кнопки звонка не было. Я принялся стучать, но никто не открывал. Спустя минуту щёлкнул замок соседней двери. На площадку выглянула женщина средних лет и спросила:
– Вы чего тут?
Я не растерялся:
– Здравствуйте, – говорю, – я сосед снизу. Подскажите, кто в этой квартире живёт?
– Там уж полгода не живут, как тётка
Мы с Артёмом переглянулись. Он поспешил успокоить:
– Родственники, может быть?
– Не-не, – крутил я головой, – это край, погнали вещи собирать.
Но по пути, спускаясь по лестнице с девятого на восьмой, мы заметили одну странность.
Как многим известно, в типовых девятиэтажках, построенных в семидесятых годах, мусоропровод был перенесён в закуток за шахтой лифта на так называемое в народе межэтажье, и если по тем или иным причинам он переставал функционировать, то некоторые жильцы, нашедшие дефицитный кирпич, застраивали неиспользуемую часть площадки перегородкой с дверью и самовольно организовывали себе сарай внутри подъезда.
Однако на этом межэтажье стена была, а двери – нет.
Тогда-то Артём и выдвинул свою гипотезу.
– У нас лекции были, помню, препод рассказывал: если двери нет, то можно сразу понять… Но вот что… Ни хрена не записываю на парах, вот что. Может, там трубы специальные или шахта вентиляции раскрыта. Отсюда и звуки свистящие, сопящие и все остальные.
– Думаешь? – с недоверием спросил я.
– Да точно. Дома же экспериментальные, чего только не делали, батареи вон в стены замуровывали.
– И прорабов, – отшутился я.
– В любом советском доме в стене замурован прораб, это понятно, – закивал Артём, улыбаясь, – но не над твоей квартирой. Погоди до вечера. Я сейчас в универ, спрошу у препода про эти штуки и тебе наберу, подождёшь?
– Подожду, куда деваться, – пожал я плечами.
Сидеть одному было невыносимо. Я накручивал себя, в каждом шорохе слышал шёпот потусторонних сущностей. Думалось, что через считанные секунды кто-то прохрипит за моей спиной: «Не оборачивайся…»
Я нутром ощущал: дело нечистое, злое, проклятое…
Тревожное ожидание накалило мои нервы до такой степени, что я вскрикнул и выругался, когда на телефон прилетел звонок.
– В общем, – говорил Артём на фоне нескольких десятков других голосов. – Я только что от него, ты не поверишь… Минутку, отойду в уголок.
«Быстрее, быстрее!» – мысленно подгонял я, нервно оглядываясь по сторонам, готовый выбежать в подъезд и пуститься наутёк.
– Короче, – продолжил Артём, когда шум стих, – это звучит как бред, но он мне даже чертежи на компе показывал. Таких панелек всего три было. Мусоропровод в них стоял для вида, обычно сразу заваренный. Ему по технологии нужен вентиляционный узел наверху, но выше восьмого этажа его труба не поднималась, соображаешь? А в середине семидесятых или… не важно, я опять забыл… Конспиративные хаты знаешь? Свидетеля подержать или чиновника важного. Так вот, для надёжности проектировали тайный проход из квартиры на межэтажье. И что самое интересное – свидетель мог в лифт сесть и свалить.
– В лифт? – удивился я.
– Я серьёзно, это такой прикол, сейчас… – Артём снова куда-то пошёл в поисках тихого места. – Слышишь?
– Слышу, мать твою, слышу! – ругался я.
– Смотри, надо зажать восьмой и девятый, а потом резко «стоп». Если кабину не меняли, то всё сработает. Задняя стенка отщёлкивается, прикинь?
– Отщёлкивается? В каком смысле?
– Ну как-то отстаёт чутка, чтобы ты её провернул и вышел, хрен знает, не я строил. Там вообще кошмар, как всё это держится. Высоту хаты сокращают, бетоном заливают пол и, понимаешь, выдалбливают проход, чтоб свинтить при шухере. Я семинар отсижу и приеду. Только не лезь без меня никуда!