Мстислав Храбрый
Шрифт:
Олава резко встала. Ее лицо тряслось от гнева.
Юлия в первый раз видела ее в таком состоянии.
– Мой сын – старший! – резко проговорила Олава.
– Конечно! Но Владимир стал христианином. А значит, он обязан следовать христианским обычаям. А по христианскому закону, кроме Анны, у него нет жен, – еще раз бесстрастным голосом напомнила Юлия и обратилась к Аделине: – Не об этом ли ты недавно мне говорила?
– Об этом… – тихо проговорила Аделина.
Олава вскочила, словно разъяренная пантера, рванула дверь и выскочила наружу.
Юлия взяла стакан и сделала маленький глоток.
Месть начала свершаться. Сердце Юлии от злой радости билось барабанным боем. Она поспешила успокоить его – нельзя показывать свою радость, пока интрига не завершена… и после этого тоже…
Вкус вина совершенно не ощущался.
Юлия поставила стакан на стол. Незаметно сделала глубокий вдох и задержала дыхание.
Почувствовав, что в душу вернулось спокойствие, Юлия проговорила:
– Я уверена, что Владимир выполнит свое обещание, уж больно выгоден ему этот династический брак. Ты ведь была права. Я сразу поняла это. Ведь дети от Анны будут прямыми наследниками Рима, а потому Владимир будет считать именно их наследниками, а не сыновей Олавы.
Аделина говорила такое…
Но, несмотря на опасения, она надеялась, что этого не случится.
– И что же теперь будет с нами? – спросила Аделина.
– Не знаю, – сказала Юлия.
– А тебя разве не волнует намерение Владимира избавиться от жен? – задала вопрос Аделина.
– Аделина, – укоризненно проговорила Юлия, – я ведь не жена, я – только наложница… а насчет наложниц он Анне ничего не обещал.
– Да, – кивнула головой Аделина.
Аделина думала о том, что к Владимиру у нее не было никаких чувств. Не было ни любви – смешно об этом говорить, когда тебя отдают чужому человеку, словно скотину. Ни ненависти – Владимир относился к ней достаточно хорошо. Ни в чем не стеснял. Да и видела она его очень редко. Он делал свое дело. Она – свое, исправно рожая ему сыновей. Для этого Владимир и брал ее в жены. Было одно равнодушие.
Аделине снова пришла в голову мысль, что лучшим выходом для всех было бы, если бы Владимир умер.
Она этой мысли нимало не ужаснулась. Лишь задумчиво проговорила:
– А Рогнеда будет очень сильно гневаться – ведь Владимир взял ее насилием.
– Это так, – согласилась Юлия, – Рогнеда давно жаждет мести.
– Теперь у нее появится дополнительный мотив для мести, – проговорила Аделина.
– Ну, пойду я. Я ведь зашла на минуту, чтобы сообщить, что завтра утром уезжаю в Вышгород на все лето. Там мне спокойнее, – проговорила Юлия, вставая. Подходя к двери, оглянулась и заметила: – Думаю, не стоит говорить о нашем разговоре Рогнеде. Она женщина гордая, горячая – вряд ли стерпит нового оскорбления. Так дело может дойти и до смертоубийства.
Глава 20
После ухода Юлии Аделина некоторое время размышляла над новостью.
Наконец она обратила внимание на Милицу, которая все это время тихо сидела в своем углу.
– Подружка, а что ты думаешь об этом? – спросила Аделина.
Милица отложила вышивание в сторону. Она уже давно ожидала этого вопроса. Но на всякий случай уточнила:
– О чем, княгиня?
– Ну, о намерении Владимира избавиться от жен, – сказала Аделина.
– Это тебе не сулит ничего хорошего, – проговорила Милица.
– В конце концов, просто обидно, что у мужа вдруг появляется жена, которую он объявляет единственной законной.
– Ведь хотя ты и христианка, но брак с Владимиром был заключен по языческим обычаям. Поэтому твое положение ничем не отличается от ситуации, в которой находятся язычницы Олава и Рогнеда.
– Женам он пока ничего не объявлял. Думаешь, он не передумает?
– Не передумает. Но то, что он освободит жен – не самая большая беда. Владимир через брак с Анной хочет сделать свою династию царской. Поэтому он обязательно выполнит ее требование. И более того, именно ее детей он сделает своими наследниками. Это будет хуже всего, – безжалостно проговорила Милица.
Аделина покачала головой:
– Мстислав – не самый старший сын. Старше его Изяслав и Вышеслав. Поэтому кого Владимир объявит своим наследником, не сильно его заденет.
– Княгиня, ты ошибаешься. Если дело так пойдет, то Мстислав может оказаться совсем без удела. Или Владимир даст ему самый захудалый удел.
– Как же это может произойти? – удивленно спросила Аделина. – Каждый из сыновей великого князя имеет право на удел.
– У Анны пока детей нет. Но когда появятся сыновья и Владимир, нарушив правило старшинства, назначит кого-либо из них своим наследником, то преемник даст уделы в первую очередь своим братьям, – объяснила Милица.
– До этого времени Владимир уже даст уделы старшим сыновьям, – возразила Аделина.
– Отобрать удел недолго. Вспомни, как Владимир отбирал земли у своих братьев.
– Плохо дело, – вздохнула Аделина. – Что же делать?
Глава 21
Этот разговор прервался из-за Мстислава.
Он ворвался в комнату, словно ураган. На бегу промолвив:
– Здравствуй, матушка! – он устремился к столу, схватил пирожок с блюда и засунул целиком в рот.
Мать встревожилась:
– Ты голоден?
– Голоден! Голоден как волк. Я с утра ничего не ел, – с набитым ртом прошамкал Мстислав.
– Тебя не покормили?
– Некогда было!
Проглотив остаток пирожка, он потянулся к блюду за следующим.
– Куда же Часлав смотрел?! – рассердившись, княгиня Аделина поднялась, чтобы дать указание накормить сына.
– Он пошел на кухню за едой, – сказал Мстислав.
Ему показалось, что мать чем-то расстроена, и он захотел сделать ей приятное. Мстислав сказал:
– А я забежал повидаться с тобой.
– Соскучился? – радостно проговорила мать, чувствуя, как в душе поднялась волна умиленной нежности.
Заметно было, что ей приятно видеть, что сын, хотя и вышел из-под ее опеки, все так же любит ее.
– Соскучился, – сказал Мстислав.
Но лицо матери снова помрачнело – у нее в душе поднялась новая обида.
Часлав в Киеве так ни с кем и не породнился.
О других дружинниках Владимир заботился больше: подбирал им подходящих жен – обычно дружинники роднились между собой. А Часлав так и оставался чужаком – великий князь словно не замечал брата жены.