Мстители
Шрифт:
На мгновение она заколебалась, после чего повернула голову, и сказала:
– Ладно. Уоррен!
Дверь открылась, и в комнату вошел парень, которого мне описали. Он и в самом деле оказался блондином с вьющимися волосами, почти не уступавшим мне ростом и значительно шире в плечах. У него было широкое, загорелое, голубоглазое мальчишеское лицо. Фигуру подчеркивала спортивная рубашка в голубую клетку из бумажной ткани – или того синтетического суррогата, который теперь ее заменяет – плотно облегающие белые брюки и подчеркнуто спортивные «мокасины» из грубой кожи. В руке парень сжимал пистолет примерно того же калибра,
Я наблюдал, как он заходит и осмотрительно останавливается вдалеке. Оружие, как обычно, коренным образом меняло дело. Мне это совершенно не понравилось. Мисс Брэнд произвела на меня впечатление достаточно рассудительной девушки, и у меня на какое-то время возникла надежда вежливо изложить свое предложение, убедить ее согласиться. Я предпринял последнюю попытку.
– Мисс Брэнд, попросите убрать пушку.
– Уоррен… – Блондин быстро покачал головой и направил свой пистолет на меня.
– Сначала я должен убедиться, что он не вооружен. Не вмешивайся, Элли. Ты попросила позаботиться о твоей безопасности, так что предоставь дело мне. – Он качнул рукой с оружием. – Стань к стене. Подними руки, чтобы я мог тебя обыскать. – Я тяжело вздохнул.
– Сейчас я очень медленно опущу руку во внутренний карман пиджака, – сказал я. – Оттуда извлеку небольшое удостоверение в кожаной обложке, из которого следует, что я состою на службе у правительства Соединенных Штатов. Можешь стрелять, когда вздумается. Милости просим.
Двигаясь нарочито неторопливо, я извлек замысловатое удостоверение личности, которыми нас снабжают на случай, если понадобится урезонить стражей закона, а при случае и некоторых штатских. Раскрыл его, положил на стол у окна. Парень оглядел удостоверение, покачал головой.
– Это ничего не меняет, – заявил он. – Мы знаем, что представляют собою ваши люди, на кого бы они ни работали. Знаем, зачем ты сюда явился на самом деле, правда, Элли? В некотором роде мы даже ждали тебя. Именно поэтому я здесь – чтобы защищать ее, а не просто щелкать фотоаппаратом. Я сказал, поднять руки!
Он еще раз махнул пистолетом. К счастью, это было самовзводное устройство, иначе при таком обращении оно давно бы выстрелило.
Неожиданно я почувствовал, что ужасно устал от мистера Уоррена Питерсона и его угроз. Мистеру Питерсону, по-видимому, никто не преподал основного урока, гласящего: никогда не направляй дуло на человека или предмет, если не собираешься немедленно стрелять. Он утомил меня настолько, что я потерял всякое терпение.
– Слушай меня внимательно, – спокойно проговорил покорный слуга. – Сейчас, amigo, я подойду прямо к этой штуковине, которой ты размахиваешь. Можешь нажать на спуск в любое мгновение. Пожалуйста, заметь: мои руки совершенно пусты. Если намерен стрелять в безоружного, сделай одолжение.
– Мистер Хелм… – сдавленным голосом произнесла Элеонора Брэнд.
– Поздно, мисс Брэнд, – не оглядываясь, ответил я. – Не забывайте, что я вежливо просил вас прекратить это, причем не доставал револьвера и не проявлял враждебности.
– Уоррен, пожалуйста…
Но я уже двинулся вперед. Уоррен Питерсон следил за моим приближением, мучительно пытаясь на что-то решиться, и не обратил на девицу ни малейшего
– В любое мгновение, дружище, – повторил я, глядя на его бледное растерянное лицо. – Цель прямо перед тобой, так что не промахнешься. Стреляй, когда пожелаешь… нет? Ладно, тогда я медленно начинаю отступать назад, все так же прижимая к себе ствол. У тебя есть выбор. Продолжай сжимать руку и ты волей-неволей нажмешь на спуск, пистолет громко выстрелит и ты останешься с трупом на своем счету. Или можешь просто отпустить пушку. – Я смотрел в беспокойные голубые глаза. – Готов? Тогда я трогаюсь. В обратную сторону. Напряги свою дурацкую башку и решайся.
С моей стороны это было просто нечестно. Я не оставил парню ни малейшего шанса. Это был один из неспособных на убийство субъектов, каких все больше появлялось в последнее время благодаря яростным требованиям запретить огнестрельное оружие. Я почувствовал это и воспользовался его слабостью. Некоторые из этих ребят даже в сражении неспособны выстрелить во врага, уже взявшего их на прицел. Допускаю, что в моральном отношении превосходство было на его стороне, но тогда спрашивается, какого черта таскать с собою ствол? Хотя, он, как и все ему подобные, и подумать не мог, что придется воспользоваться пистолетом. Ему и в голову не приходило, что если достать пистолет, кто-то – Боже сохрани! – может вынудить ненароком нажать на спуск. Для него оружие представляло собою всего лишь символ силы, волшебную палочку, но никак не реальную вещь, способную громко стрелять и проливать кровь. Последовало мгновение мучительной нерешительности – мучительной для нас обоих – после чего он неохотно разжал руку и пистолет перешел ко мне.
Я перевернул оружие, нажал на рычажок, вытащил обойму и вытряхнул патроны на ковер. Потом собрал кольт, опять перехватил за ствол и, как будто возвращая, протянул парню. Тот, совершенно сбитый с толку, инстинктивно потянулся к пистолету, я быстро шагнул вперед и ударил рукоятью по голове – причем пришлось приложить массу усилий, дабы ударить не слишком сильно. Мне страстно хотелось проломить череп глупого молокососа, и еще раз – просто для собственного удовольствия – со всей силой пнуть по ребрам, покуда парень будет падать. Несбывшееся желание видимо все еще отражалось на моем лице, когда я повернулся.
Как бы то ни было, Элеонора Брэнд внезапно с ужасом посмотрела на меня. Не знаю, что ее испугало: зловещий мой вид или распростертое на полу тело незадачливого телохранителя. Она рванулась к двери. Я уронил револьвер на пол и перехватил девицу в трех шагах. Быстро нащупал и нажал нужную точку, после чего Элеонора охнула и обмякла в моих руках. Поднес ее к большой кровати и не слишком вежливо опустил на нее. Затем извлек «аптечку», слегка приподнял помявшуюся юбку и ввел небольшую дозу лишающего сознания препарата в бедро прямо сквозь нарядные тонкие колготки. Вернулся к лежащему на полу мужчине и успокоил его полной четырехчасовой дозой в руку, причем сопливцу чертовски повезло, что я не воспользовался другой ампулой – она успокаивает навсегда.