Мстители
Шрифт:
– Но если ты действительно… мне бы не хотелось, чтобы ты испытывал неудобство. В конце концов, мы занимались этим и раньше. Я улыбнулся.
– Имеешь в виду профилактическую процедуру? Спасибо, я переживу.
– Не заявляй об этом настолько уверенно. Не то я решу, что утратила неотразимость. Спокойной ночи, Мэтт.
Глава 4
Я отнес пиджак, галстук и сумку в указанную комнату. Будучи профессионалом, я привык заранее осматривать место предстоящей операции, даже если вся операция состоит в том, чтобы улечься в постель. Разложил на постели пижаму для дальнейшего использования, достал полученный от Мака конверт – для немедленного изучения. Небольшое пространство комнаты занимали маленькая кровать и стоявший у одной из стен впечатляющий ткацкий станок с дополнительными приспособлениями, назначение
На обратном пути в гостиную я осмотрел небольшую ванную и использовал ее по назначению. Бачок работал исправно. Ему эхом ответил звук аналогичного устройства, потревоженного Мартой где-то в другой части дома. Это напомнило мне, что я не одинок. В гостиной я положил на стол конверт, взял чашку с кофе, подошел к окну и раздвинул занавески. На умеренно дорогой пригород, известный как Каса Глориэта, опустилась тихая спокойная ночь. Дорога была пуста. В доме напротив горел свет, но шторы закрывали окно, и мне не удалось еще раз полюбоваться на стройную блондинку. На широком подъездном пути к двойному гаражу стоял теперь массивный автомобиль-вездеход: изысканный японский пикап, именуемый «вегонир». Ничего удивительного, в этих местах семья, которая может позволить себе иметь две машины, обязательно обзаводится по крайней мере одним лендровером или джипом для охоты, рыбалки, или просто, чтобы возить детей в школу зимой. Предположительно, в гараже стояло нечто более элегантное, используемое хозяйкой дома в хорошую погоду для поездок по магазинам и в бридж-клуб.
Вид этой огромной машины напомнил мне о моем личном средстве передвижения, таком же громадном пикапе на колесах полутонного грузовика «Шевроле-4ВД». Я сказал себе, что ради правительства, которое оплачивает мои расходы, стоило бы вывести машину из гаража и сэкономить на пути сюда из Альбукерке. Самолеты в Санта-Фе не летают, последние шестьдесят миль приходится ехать на автобусе или брать машину напрокат. (Даже железнодорожная ветка Санта-Фе не достигает города, он обслуживается линией, отходящей от основной магистрали в Лами). Я успокоил свою совесть заверением, что скорее всего пробуду здесь не так долго, чтобы затраты подорвали федеральный бюджет.
Я позволил шторам опуститься на место, прошел с чашкой на кухню и заново наполнил ее. Потом вернулся в гостиную, сел и вытряхнул на стол содержимое большого конверта. Вверху оказался мой экземпляр статьи Элеоноры Брэнд. Первый раз я поспешно проглядел ее в самолете, потом – здесь, под пристальным взглядом Марты, а теперь приготовился прочитать внимательно и сосредоточенно. Автор проделал неплохую работу и раскопал значительно больше, чем могла бы сообщить Марта. На работе или на пенсии, здоровый или больной. Боб никогда не стал бы доверяться жене до такой степени, а уж от Мака вряд ли приходилось ожидать, что он станет выкладывать дочери государственные тайны. Скорее всего слова Марты стали толчком для дальнейших поисков. Что ж. Сегодня мы участвуем в игре под названием «свобода печати». В статье даже вкратце упоминалось наше южно-американское сафари, во время которого я познакомился с милой болтушкой Рафаэлитой. За моим именем следовал намек, что я представляю собой еще один любопытный смертоносный экземпляр, с грязной историей которого автор постарается познакомить читателей в следующих номерах.
Итак мисс Элеонора Брэнд проявила себя как талантливый исследователь, одаренный сочинитель и целеустремленная женщина, которая, фигурально выражаясь, подхватила из дрогнувшей руки Марты непротивленческий факел. В то же время она представлялась мне совершенно безжалостной дрянью, ни на мгновение не задумывавшейся о судьбах людей, пострадавших или погибших ради ее журналистской карьеры. Хотя, учитывая природу собственной деятельности, не покорному слуге осуждать госпожу Брэнд.
В углу первой страницы красовался портрет с небольшой биографической справкой. Двадцатисемилетняя мисс Брэнд окончила Смитсоновский Университет и получила степень магистра в Колумбийском. Автор многих публикаций. О некоторых из них доводилось слышать, о других – нет. Получила какую-то премию, название которой мне ни о чем не говорило, поскольку она не была ни Нобелевской, ни Пулитцеровской. Ныне обреталась в окрестностях Карибского моря, нежась на солнышке и собирая материал для будущей статьи о Бермудском треугольнике.
Последнее заставило меня нахмуриться. Это не вписывалось в составленное мною представление. Во время одного из
Вглядываясь в фотографию, я пришел к выводу, что изначально семейная фамилия звучала на Брэнд и даже не Брандт. Лицо не относилось к англо-саксонскому или германскому типу. Голова была скорее брахицефалической, а не долихоцефалической. Другими словами, – широкая и приплюснутая от лба к затылку, а не вытянутая и узкая, как например, мой скандинавский череп. Коротко подстриженные, прямые темные волосы с одной стороны разделены пробором и подколоты с другой стороны. Лицо широкое и плоское, с длинными тонкими губами, коротким острым подбородком и низким вздернутым носом. Глаза посажены достаточно далеко друг от друга, но редкие брови и ресницы не слишком их украшают, а она никак не пытается исправить этот недостаток.
Трудно было представить портрет этой девушки так, чтобы он выглядел достаточно привлекательно. В глаза сразу бросалась невыразительность и дисгармония лицевых черт. Решительная рожица хитроумной обезьянки, весьма далекая от привлекательного облика красивой и умной девушки. И все-таки, меня не оставляло странное чувство: стоит мисс Брэнд прийти к выводу, что вы можете быть ей полезны или располагаете нужной информацией, как вы внезапно поймете, что в обезьянках нет ничего отталкивающего, и даже напротив, они довольно-таки привлекательные существа…
Пожалуй, я зашел в своих умозаключениях слишком далеко, учитывая, что фотография немногим превосходила обычную почтовую марку. Отвлечемся от Элеоноры Брэнд. Тем более, что расследованием занималась не только она. Я обнаружил копию полицейского отчета о насильственной смерти Роберта Дивайна. Стреляли из дробовика, с расстояния около тридцати ярдов. Неподалеку был найден патрон «магнум» двенадцатого калибра – укороченный вариант «магнума», длиной два и три десятых дюйма, а не длинный трехдюймовый патрон, содержащий дроби больше, чем обычно требуется охотнику. Исходно патрон содержал дробь номер один, отличный выбор для цели размером с оленя или человека, хотя двойная дробь пользуется значительно большей популярностью. Четырнадцать из двадцати дробинок попали в тело. Одиннадцать были обнаружены во время вскрытия. Остальные три оставили на теле отметины и отлетели в сторону. Что ж, одиннадцать уверенных попаданий обеспечивают успех… Один мой знакомый охотился на перепелов в олений сезон, наткнулся на крупного самца оленя и повалил его достаточно слабым зарядом мелкой птичьей дроби. Я внимательно изучил отчет, посмотрел на прилагаемую фотографию, запечатлевшую сцену убийства – видимо, Мак воспользовался своими каналами, чтобы добиться от полиции надлежащего сотрудничества. И быстро отложил снимок: лежащий на земле человек не имел ничего общего с парнем, которого я когда-то неплохо знал…
Я сгреб документы назад, в конверт, и задумчиво пригубил остывающий кофе. Марта, похоже, заснула, вот уже с полчаса из ее комнаты не доносилось ни звука. Я взял со стола поднос, отнес посуду на кухню, опорожнил и сунул в мойку, пользуясь тем, что Марта не может меня остановить. Помимо ощущения собственной добродетельности, это помогало убить время. Потом покорный слуга вернулся в комнату для гостей, с сожалением посмотрел на пижаму и сменил одежду. Натянул джинсы, голубой свитер с высоким воротником и туфли на мягкой резиновой подошве. Достал из потайного отделения сумки небольшой пятизарядный смит-и-вессон, проверил барабан и сунул за пояс, накрыв свитером. Металл неприятно холодил кожу. Я нащупал маленький нож, который всегда ношу с собой. Потом, не выключая света, вышел из комнаты, вернулся на кухню и включил посудомойку. Шум работающей машины не разбудил Марту, и она не прибежала, дабы возмутиться моим самоуправством. Я открыл замок кухонной двери, оставил щеколду взведенной, и под шум посудомойки незаметно выскользнул из дома.