Му-му. Заброшенная могила

Воронин Андрей

Глава 2

В конце февраля мэр столицы России вызвал в свой кабинет одного из ближайших помощников, Сергея Бондарева, невзрачного человечка в сером костюме с неброским галстуком. Дождавшись, пока Бондарев сядет в кресло и насладится зрелищем Георгия Победоносца на гербе Москвы, висевшем над головой многолетнего градоначальника, тот спросил:

– У тебя человек надежный в запасе имеется?

– Имеется, – ответил помощник. – А для чего нужен?

– Да вот, понимаешь, Купцов совсем оборзел. Нужен ему противовес… Бывший «кладбищенский директор» вовремя почил в Бозе. Наш человек на его место нужен. А то покойный Демин у Купцова под каблуком был. Да и, кроме того, за его «кладбищенскую

деятельность» легче всего ухватиться. Все остальное, чем этот деятель грешит, более-менее в порядке вещей, все так зарабатывают. Но то, что он кладбища подмял…

Помощник понимающе кивнул головой:

– Жалуется, поди, люд столичный?

– Не без того, – удрученно сказал мэр, привыкший, что в его епархии все делается по принципу «Спите, жители Багдада, все спокойно…». – И ведь какой «люд» жалуется! Самый что ни на есть уважаемый. Кое-кому он сильно на мозоль наступил. Да с этими кладбищами всегда проблем хватало.

Бондарев усмехнулся.

– Ну, положим, не так уж и всегда. Сразу после войны даже простого гражданина могли похоронить если не на Новодевичьем, то на Ваганьковском, не говоря уж про какое-нибудь Кунцевское или Троекуровское.

Мэр поморщился.

– А сколько тогда народу в Москве жило? Да и подмосковные вотчины наших бояр тогда в черту города не входили. А в каждой – только частный сектор был, ну, и соответственно свое кладбище при церкви. Ну, да ладно. Кто этот твой «хороший человек»?

– Могу порекомендовать Матвея Хвостова. Вы, кажется, его знаете. Мужик со всех сторон правильный. Когда-то служил в десанте, в разведке, ушел в бизнес, по причине своей «правильности» особо не разбогател. Теперь работает в администрации Северо-Западного округа. К кладбищенскому бизнесу никакого отношения не имеет.

– По мне хоть бы и имел, – заметил мэр. – Главное, чтобы под Купцова не лег.

– Я понял. Купцов на нем не проедет. Где сядет, там и слезет. Тем более Хвостов не дурак, понимает, что открытый передел кладбищ нам не нужен. Короче, наш человек.

– Хорошо. Представь мне его на следующей неделе. Скажи, что предлагаем ему возглавить «Ритуал».

* * *

Матвей Хвостов, пятидесятилетний отставной майор Главного разведывательного управления, действительно не имел никакого отношения к системе криминального кладбищенского бизнеса. Последний раз он имел дело с так называемыми ритуальными услугами год назад, когда на Николо-Архангельском кладбище хоронил жену, умершую от рака. Для него долгое время было загадкой, как о смерти Татьяны Васильевны узнали сразу четверо представителей похоронных контор, устроивших в его квартире конкурс с целью уговорить его похоронить жену именно с помощью их ритуальных фирм. Но когда он рассказал об этом своему бывшему сослуживцу, работнику мэрии Бондареву, тот хмуро взглянул на него и поведал о разветвленной системе «похоронного шпионажа», существующей не только в Москве, но и практически во всех крупных городах России.

За доступ к «приличному» мертвому телу можно ведь просто заплатить, не пачкая рук собиранием окочурившихся бомжей по подвалам или неопознанных «подснежников» по свалкам (так в милиции называют жертв преступлений, обнаруженных весной при таянии снегов). За них если и платят похоронным конторам, то самый минимум. И вот убитые горем родственники вызывают к постели умершего «скорую помощь», которая должна зафиксировать факт смерти, и милицию, дающую направление в морг. Сотрудники этих двух служб и дают «наводку» ритуальным службам. Естественно, не за спасибо. За «теплый» труп участковым милиционерам и санитарам «скорой» платят от 500 до 3000 рублей. А потом, само собой, включают эти расходы в калькуляцию похорон. Расчет верный: люди, которых постигло горе, вряд ли станут торговаться, считать копейки. Им не до этого.

Отсюда и конкуренция: зачем участковому лейтенанту или санитару «скорой» работать на одно-единственное агентство, если можно на два-три? Пусть даже все они окажутся «честными», тот самый участковый может осведомлять одно агентство, санитар – другое, фельдшер – третье, водитель «скорой» – четвертое… Вот и затеваются у дверей квартиры покойного «аукционы» – кто меньше возьмет за проводы в последний путь…

Тогда же Бондарев рассказал Хвостову о беспределе, который творится на кладбищах и с которым безуспешно борется глубокоуважаемый мэр Москвы и его коллеги из других городов. Хвостов тогда только покачал головой – о многом из этого и писали, и говорили, но воз оставался и ныне там.

…Когда до сознания бывшего разведчика Хвостова дошло, на какую работу приглашает его бывший полковник ГРУ Бондарев, он только почесал коротко стриженный затылок.

– Ну, Сергей Леонидович, ты даешь! Я – и кладбища? Окстись, полковник, не тот я человек. В гробовщики не гожусь.

– А я тебя в гробовщики не зову, – отрезал Бондарев. – Порядок с кладбищами наводить надо. Да и не только с кладбищами.

– Допустим, – нахмурился Хвостов. – И как, по-твоему, я этот порядок наводить буду? Насколько я знаю, там господин Купцов, заместитель мэра, командует.

– Правильно знаешь. Но не до конца понимаешь. Можешь считать, что мы тебя к нему «на усиление» отправляем, как раньше говорили. Или по-другому, если тебя больше устраивает, – комиссаром. Да и не командует он там, а только курирует. Командовать будешь ты. Как понял? Прием!

Именно такой фразой Бондарев заканчивал сеансы связи, когда они с Хвостовым служили в «горячих точках» бывшего СССР. Произнеся ее, он дал бывшему подчиненному понять, что пререкания неуместны.

– Когда приступать? – сдержав просившиеся наружу возражения, спросил Матвей Иванович.

– В понедельник, 3 марта, у тебя встреча с мэром. После этого сразу и приступишь. За выходные почитай, что сможешь найти, по истории московских кладбищ, законодательную базу посмотри обязательно. Если у тебя возникнет пара мыслей, как улучшить работу ритуальных служб, будет просто замечательно.

* * *

Матвей Хвостов жил один в большой трехкомнатной квартире в районе Можайского шоссе. Сын, удачливый тридцатилетний бизнесмен, купил себе квартиру неподалеку, на Кутузовском проспекте, но виделся с отцом нечасто. Так и получалось, что к себе домой отставной майор приходил только ночевать, целые дни проводя на работе, где он занимался социальными проблемами населения северо-запада Москвы, а выходные – на своей небольшой даче в Подмосковье. Тем не менее квартира содержалась в порядке, за ней присматривала одинокая пожилая женщина, которую Хвостов нанял в самом начале тяжелой болезни жены.

После встречи с бывшим сослуживцем отставной майор вернулся домой и окинул взглядом стеллажи с разнообразным справочным материалом. Папки, справочники и компакт-диски с базами данных накопились за годы работы в ГРУ, а также за те десять лет, когда он после неудавшейся карьеры бизнесмена вновь поступил на госслужбу. Достав нужный компакт со сведениями о кладбищах Москвы, он включил компьютер.

…Раньше на Руси кладбища никогда не были местом, где люди наживаются за счет горя других. Случись так, что в народе узнали бы, что некто отвечающий за похороны обсчитал, обманул родственников покойного, с таким поступили бы так, что он сам предпочел бы побыстрее занять место на кладбище. Конечно, богатые и знатные могли претендовать на лучшие места, в центре, ближе к храму, да и гранитная, а то и мраморная плита служила напоминанием о том, что имярек жил на этой земле и отошел к Господу. Даже бедноте не приходилось запрягать лошаденку, чтобы навестить прах усопших. Места хватало для всех.