Му-му. Заброшенная могила
Шрифт:
– Посадили в 37-м году сантехника. Спрашивают его: за что? Он и отвечает, мол, пригласили в Кремль водопровод посмотреть, а он и заявил: «Тут всю систему менять надо…» Так вот твой родитель у нас всю кладбищенскую систему перестраивать собрался. Ни больше ни меньше.
– Он такой, – подтвердил сын. – Но я на него влиять не могу, вы же понимаете.
– Понимать-то понимаю, но… Короче, Даня, ежели что он будет против меня, грешного, затевать, то ты мне шепни по старой дружбе, а? – Купцов издал неприятный смешок.
– Да что вы, Руслан Альфонсович, я же его вижу раз в месяц, не чаще, – попытался отмахнуться Даниил. – Я о его делах ничего не знаю. Впрочем, как и он о моих.
– Данечка, милый, – в голосе Купцова зазвучал металл, – видеться ты с ним будешь гораздо чаще, и в дела его носик совать будешь. Иначе без носика останешься. Понял?!!
– Понял, – вздохнул Хвостов-младший, скрипнул зубами и, услышав гудки отбоя, положил трубку.
Взрыв на Троекуровском кладбище большого общественного резонанса не получил – жертв не было, никто не пострадал, и случай, который в ином деле непременно окрестили бы «терактом», прошел по сводкам как «злостное хулиганство». Во всяком случае, в прокуратуре дело по факту взрыва на могиле профессора Савинского завели именно по этой статье; впрочем, вскоре его объединили с другим – по факту убийства этого же известного ученого.
Через три дня после взрыва Дорогин отправился на кладбище, решив проконтролировать, как восстанавливают могилу Кана. Он не удивился бы, увидев, что там до сих пор не сделано ничего, но, вопреки его мрачным предчувствиям, могила Савинского и соседние захоронения были приведены в порядок. Сергей постоял около холмика, поправил венки и двинулся к выходу. Но вдруг остановился, увидев среди памятников знакомую фигуру.
– Савелий? – удивленно произнес он, узнав старого знакомого, кандидата социологических наук Савелия Неделина по кличке Сава. Сава добровольно стал бомжем и несколько раз помог Дорогину в раскрытии преступлений.
– Никак Дорогин! – прищурился бомж, одетый в потертые джинсы с бахромой и майку с портретом Че Гевары. – И я даже знаю, по какому поводу ты сюда прибыл…
Несколько лет назад, во время поисков пропавшего инженера-химика Рэма Харбарова Дорогин услышал историю Савелия.
– Мне тогда едва стукнул тридцатник, – говорил бомж, разливая водку по стаканам. – Времена были дурные-дурные, беспредел полный, делили все, что не поделено… Ну, да ты сам помнишь. А тему диссертации я выбрал совсем необычную… «Маргинальные элементы в период первоначального накопления капитала» – во! То есть про бомжей писал, таких, как я теперь. Почему человек бомжем становится, где корни проблемы, короче, полная социологическая картина явления. У меня диссертация была почти готова. Не хватало только личных впечатлений, чтобы хоть немного жизнью запахло. Неделю я тусовался среди бомжей. И к концу понял, что это самые свободные люди в мире! Они ни от кого не зависят, и от них никто не зависит. Понравилось мне. Видно, на роду написано бродяжить… Доделал я диссертацию… А через неделю прихожу домой раньше срока… В общем, классика. Женушка моя в постели с другим кувыркается. Меня к тому времени такая ностальгия охватила по той неделе, которую я среди бомжей провел, аж жуть! Эксперимент был чистым – у меня с собой ни копейки денег не было. Так оказалось, что бомж на пропитание всегда себе найдет, если вконец не опустился! И что дальше? А дальше я, простите, достал член из штанов и эту сладкую парочку с таким удовольствием мочой окропил, что аж приятно стало. У бабы моей от испуга спазм в причинном месте произошел, дергаются, а расцепиться не могут, ну прямо как собаки после случки. Поссал я на них, штаны застегнул, повернулся и пошел себе…
Вот так и ходил по миру кандидат наук Савелий Трофимович Неделин (диссертацию он все-таки умудрился защитить), пока не встретил девушку по имени Анжела, которая слегка тронулась умом после того, как случайно увидела фотографию своего отца, майора Вячеслава Иевлева, с отрезанной чеченскими боевиками головой. С момента этой встречи они стали неразлучны. И сейчас маленькая Анжела тихонько стояла рядом, глядя на Дорогина огромными печальными глазищами.
– Привет, Сава, – протянул Сергей руку бомжу, который, ответив на приветствие, указал на лавочку около одной из могил. – Рад тебя видеть. Ты-то за каким делом тут?
– К приятелю зашли в гости, сторожу местному. Зенон его зовут.
Дорогин насторожился.
– Сведешь меня с ним?
– Отчего не свести. Люди свои. Через магазин, понятно… Только учти, он не любит, когда кто-то при нем не пьет. Ты же за рулем, так?
– За рулем-то за рулем… Подожди, сейчас кого-нибудь из агентства вызову, – сказал Дорогин и достал мобильный телефон. – Заодно и привезут все, что нужно.
Через полчаса двое сотрудников сыскного агентства «Ольга» прибыли в распоряжение шефа. Один из них тут же уехал, а второй, молодой парень, только что принятый на работу, протянул Дорогину сумку, в которой что-то приятно позвякивало, и, получив приказ ждать, уселся в дорогинскую «шкоду».
В небольшом здании администрации кладбища Савелий познакомил Дорогина с жилистым мужичком лет пятидесяти.
– Это Зенон. А это Сергей. Давай, Серега, расставляй. Как в той рекламе говорили, «время пить “херши”».
Зенон довольно потер ладони.
– Вот, нежданно-негаданно… А ты кто ж такой, Сергей, будешь? Али хоронишь кого?
– Друга недавно похоронил, – коротко ответил Дорогин.
– Это его могилу третьего дня взорвали, – уточнил Сава, разливая водку.
Анжела в это время нарезала копченую колбасу.
– Вот оно что, – медленно протянул Зенон. – Такого у нас на кладбище в жизни не было, чтобы могилы взрывали… – Кладбищенский сторож вопросительно посмотрел на Саву и, видимо получив от него незаметный знак, означавший, что Дорогину можно доверять, продолжил: – Давайте выпьем за упокой души…
Минуту спустя Зенон, не дожидаясь вопросов, – видимо, рекомендация Савелия в дополнительной проверке не нуждалась – щелкнул зажигалкой, выпустил изо рта струйку дыма и произнес:
– Ты, видать, очень хочешь узнать, кто покой твоего кореша потревожил… А то и побольше – кто его на вечный покой раньше срока осудил. Так?
– Так, – ответил Дорогин, тоже закуривая сигарету. – Отличный мужик был Кан Савинский.
– Ну, тут я тебе мало чем помогу. Менты меня, как и всех, расспрашивали, но я им ничего не сказал. Если у нас кто-то рот шире, чем надо, откроет – кирдык, рой могилу. Если б не Сава… Короче, цыгане это.
– Какие цыгане? – не понял Дорогин. – Что, цыгане могилу взорвали?
– Они, родимые, – кивнул Зенон. – Кое-кто их видел, но, сам понимаешь, горло под нож подставлять… Профессор-то твой, видать, с наркомафией был связан и чем-то кому-то не угодил. Вот ему даже на том свете покоя не дают.
Дорогин грустно покачал головой.
– Все так, да не все так. Скорее наоборот. Ну, а подробности? Что за цыгане? Как на них выйти?
Зенон усмехнулся.
– Я тебе что, справочное бюро? Не знаю я, как на них выйти. Только одно скажу: барона их кличут Герасим. Живет где-то под Москвой. Занимается наркотиками. Слух был, что его младшего братца кто-то убил этой зимой. Старший и начал землю рыть… Ну, не профессор же этот цыгана порешил?
Вопрос был риторическим, и Дорогин отвечать на него не стал. Сказал только: