Мучимые ересями
Шрифт:
— Если это можно назвать пользой, — пробормотал Клинтан. Он сидел молча больше минуты, невидящим взглядом уставившись на свой собственный бювар, затем пожал плечами.
— Очень хорошо, Замсин, — сказал он. — Мы попробуем сделать это по-твоему. Как ты говоришь, — он обнажил зубы в белозубой улыбке, в которой было очень мало юмора, — мы докажем нашу готовность пройти лишнюю милю, чтобы быть уверенными в своей правоте, прежде чем выдвигать обвинения или голословные заявления.
— Вот именно, — согласился Трайнейр, не особенно стараясь скрыть своё облегчение от согласия Клинтана. — Поверь мне, если мы сумеем этого добиться, донести до сознания каждого, то получим огромное преимущество в борьбе между нашими и их
— Ну, в таком случае, — сказал Клинтан, — я полагаю, что пришло время отцу Данилду начать собирать копии отчётов Грейвира. Они ведь понадобятся мне для расследования, не так ли?
.VI.
КЕВ «Императрица Черисийская»,
Бухта Ханны,
Великое Герцогство Зебедайя
Когда колонна галеонов плелась мимо Травяного Острова, Кайлеб Армак снова стоял на шканцах КЕВ «Императрица Черисийская». Остров Банки лежал почти в тридцати милях к северу, и перед ними простирались широкие воды Травяного Плёса. До гавани города Кармин оставалось ещё почти девяносто миль, и он изо всех сил старался не чувствовать себя окружённым близлежащей землёй.
Это было не особенно легко, хотя его интеллект упрямо настаивал, что это должно быть именно так.
Его флагманский корабль и эскадра, с которой он воссоединился, находились чуть более чем в двух тысячах шестистах милях юго-юго-западнее Вишнёвой Бухты. Это означало, что здешний климат был гораздо ближе к тому, что привык Кайлеб. Во всяком случае, было очень жарко несмотря на то, что формально это была зима, поскольку в данный момент они всё ещё находились — чуть-чуть — к северу от экватора, но не это было причиной его беспокойства.
Бухта Ханны простиралась почти на двести сорок миль с востока на запад. Это была большая акватория, особенно когда Имперский Черисийский флот был фактически единственным военно-морским флотом в этих водах. Тем не менее, от Кармина до устья Залива Талисмана было четыреста семьдесят миль. Четыреста семьдесят миль между столицей Зебедайи и открытыми водами Океана Картера.
Четыреста семьдесят миль всё глубже и глубже уходящие в объятия огромного острова Зебедайя.
Ему не нравилось находиться так далеко от открытого моря. Для него, как почти для любого черисийца, море означало безопасность. Оно означало пространство для манёвра, уклонения, и было той стихией, в которой Черис была хозяйкой… и местом, куда вторгались на свой страх и риск менее авторитетные моряки из других стран.
«Перестань вести себя как старуха, Кайлеб»! — обругал он себя. — ««Открытое море», надо же. А как ты назовёшь тысячи квадратных миль морской поверхности, если она не «открыта»? И это не совсем то, как если бы кто-то мог подкрасться к тебе, даже если бы кто-нибудь имел дело с подлостью»!
Он на мгновение взглянул на Мерлина Атравеса, который даже здесь стоял на стороже у его правого плеча. Кайлеб знал, что именно в этот конкретный момент Мерлин вёл наблюдение через свои СНАРКи. Император был уверен, что у него всё ещё есть только самое общее представление о том, что такое «СНАРК», но ему не нужно было точно знать, что это такое, пока знал Мерлин. Всё, что Кайлеб должен был знать — это то, что невидимый взгляд Мерлина, подобно глазам виверны, охватывал не только всю Бухту Ханны, но также и Залив Талисмана — и все остальные воды, простиравшиеся вокруг Зебедайи, словно всеохватывающие руки. Если бы там был хоть один военный корабль, способный угрожать величавому продвижению его флота, Мерлин знал бы об этом.
«На самом деле», — размышлял Кайлеб, — «реальная опасность, вероятно, заключается в том, что мы слишком сильно полагаемся на «особые способности» Мерлина.
Его губы дрогнули, когда он подумал о своей собственной извращённости. Просто удивительно, как это улучшило его настроение, и он повернулся вполоборота к невысокому, пухлому князю, стоявшему рядом с ним.
— Какие-нибудь последние советы, Ваше Высочество?
— Не совсем так, Ваше Величество. — Князь Нарман пожал плечами. — Вам просто нужно продолжать думать о Великом Герцоге так же, как, я уверен, думали обо мне, пока росли. Никогда не забывайте, что он от природы коварный, скользкий тип, с пристрастием к убийцам и личным обаянием и радушием песчаного червя, и тогда вы не сможете слишком сильно ошибиться. Я не скажу, что у него сильная аллергия на правду, заметьте. Хотя, во зрелом размышлении, я чувствую себя относительно уверенным, что любое совершенно правдивое утверждение, случайно попавшее ему в рот, вызовет у него, по меньшей мере, острое несварение желудка.
— Это… интересная характеристика, — заметил Кайлеб с чем-то, что прозвучало подозрительно похожим на смешок.
— Но, по-моему, очень точная. — Нарман поднял глаза на более высокого и молодого императора, и выражение его лица стало очень серьёзным. — В данный конкретный момент, Ваше Величество, Великий Герцог Зебедайи находится в ловушке между кракеном и думвалом, и он это знает.
— Но кто есть кто?
— С учётом всего вышесказанного? Я бы сказал, что Империя — это определённо думвал, но Гектор Корисандийский является очень респектабельным кракеном. И потом, Зебедайя, так же хорошо, как и мы, знает, что истинная борьба в конечном счёте лежит не между вами и Гектором, а между вами и Храмом. Он полностью осознаёт, что в данный момент у вас есть сила раздавить его, как яичную скорлупу, если он не будет любезен с вами, но он также осознаёт, что Гектор не просто всё простит и забудет, если он переметнётся на другую сторону, чтобы поддержать Черис. Маловероятно, что Гектор выживет, но Зебедайя не будет готов полностью исключить эту возможность. И, выживет Гектор или нет, «Группа Четырёх» определённо всё ещё будет ждать, когда дым в Лиге рассеется.
— А это значит, что он будет чрезвычайно любезен… пока я крепко держу свой кинжал у его горла, — сказал Кайлеб.
— Совершенно верно, Ваше Величество. — Нарман слегка склонил голову. — Знаете, меня всегда невероятно раздражала упрямая способность вашего Дома к выживанию и его общая всесторонняя компетентность. Удивительно, как изменилось моё отношение к этому вопросу за последние несколько месяцев.
— Лесть, Ваше Высочество? — Брови Кайлеба изогнулись дугой, а карие глаза весело блеснули.
— О, конечно! — улыбнулся Нарман. — В конце концов, теперь я один из ваших придворных, не так ли? — Он отвесил императору глубокий поклон, удивительно изящный для его телосложения, и Кайлеб улыбнулся ему в ответ. Но тут князь Изумруда снова стал серьёзным.
— Шутки в сторону, Ваше Величество. Я должен признаться, что я одновременно удивлён и впечатлён зрелостью суждений, которые вы постоянно демонстрируете. Откровенно говоря, вы необычайно молоды для любого правителя, и уж тем более для правителя империи размером с ту, которую вы с Императрицей деловито сколачиваете вместе. Этого достаточно, чтобы заставить мужчину нервничать, по крайней мере, до тех пор, пока он не узнает вас обоих.