Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
Шрифт:
1.2. Северная Америка: от «плавильного котла» к политике мультикультурализма
Проявленный интерес к проблемам мультикультурализма и толерантности, как представляется, связан с тем, что культурные и социальные различия в обществах, организованных в национальные государства, не только не исчезают или сглаживаются, но, напротив, имеют явную тенденцию к нарастанию. Так, влиятельный британский теоретик мультикультурализма Бикху Парекх полагает, что мультикультурализм – это нормативная реакция на мультикультурность общества – культурное разно-образие, характеризующее в большей или меньшей степени пока что западный, а впоследствии и весь остальной мир. [41] Сегодня это понятие активно используется, когда речь заходит о проблемах массовой иммиграции из стран бедного Юга и социальной неустроенности разного рода меньшинств, о разобщенности и отсутствии солидарности в современном западном обществе, о кризисе модели национального государства. Без него сложно представить себе обсуждение государственной образовательной политики и проблем прав человека, политики идентичности. Действительно, сегодня по всему миру население становится все более мобильным, социумы – все менее гомогенными. В конце 2000 г. ежедневно более 2 млн человек пересекали границы государств (в 1950 г. это число не превышало 70 тыс.). Однако наиболее веской причиной этого феномена является массовая иммиграция с бедного Юга на богатый Север, в конце ХХ века ставшая одной из центральных социальных проблем для стран Запада. «Новые волны иммиграции, а также политика идентичности (или различия), – свидетельствует Г. Тернборн, – вызвали взрыв мультикультурализма». [42] Не случайно в концепции мультикультурализма особо подчеркивается гетерогенность населения стран Запада, растущая вследствие иммиграции. Это ставит под вопрос традиционную программу национального государства: формирование и воспроизводство на своей территории культурной гомогенности и общей идентичности. При этом политика мультикультурализма, или политика различия посредством выделения особых групп, не только устанавливала институциональное равенство, но и зачастую наделяла их привилегированными коллективными правами и потому была особенно привлекательна для «прежде дискриминированных, маргинализированных и часто презираемых этнических групп». [43]
41
Parekh B. Op. cit. P. 6.
42
Тернборн Г. Указ. cоч. С. 51.
43
Там же.
Известный американский политолог С. Хантингтон видит причины актуализации и обострения этнических и расовых проблем и порожденной ими политики мультикультурализма прежде всего в том, что в глобализированном мире «люди попросту вынуждены переопределять собственную идентичность, сузить ее рамки, превратить ее в нечто более камерное, более интимное. Национальной идентичности пришлось уступить место идентичностям субнациональным: этническим, религиозным, регио-нальным, сексуальным и др. Люди стремятся объединяться с теми, с кем они схожи и с кем делят нечто общее, будь то этническая и расовая принадлежность, религия, традиции, мифы, происхождение или история. В США эта фрагментация идентичности проявилась в распространении идеологии мультикультурализма, в четкой стратификации расового, “кровного” и гендерного сознания. В других странах фрагментация приобрела крайнюю форму субнациональных движений за политическое признание, автономию и независимость». [44] В свою очередь, формирование наднациональной идентичности в Европе «способствовало дальнейшему “сужению идентичности” у многих европейских народов: шотландцы все реже отождествляют себя с Британией, однако охотно причисляют себя к европейцам, то есть идентичность шотландская “вырастает” из идентичности европейской. То же верно для ломбардцев, каталонцев и прочих национальных меньшинств». [45]
44
Хантингтон С. Указ. соч. С. 37–38.
45
Там же.
Однако процесс «сужения идентичности» и связанные с ним подъем национализма и этнополитические конфликты особенно опасны для стран, где процессы демократизации только начинаются. «Споры по поводу определения национальной идентичности, по поводу того, кого считать гражданином, а кого – нет, превращаются из умозрительных теоретизирований в сугубую реальность, когда автократия сменяется демократией и когда демократия сталкивается с многочисленными притязаниями на гражданство», – отмечает С. Хантингтон. [46]
46
Там же.
Таким образом, можно с большой долей уверенности утверждать, что именно массовая иммиграция из стран бедного Юга в государства богатого Севера и новые серьезные проблемы, связанные с ней, породили теоретическую концепцию и основанную на ней политику мультикультурализма. Причем для стран Запада выбор в пользу мультикультурализма носил во многом вынужденный характер, поскольку был продиктован изменившимися условиями существования западного общества: радикальным сдвигом этнодемографического баланса и провалом ассимиляторской политики «плавильного котла».
Понятие «мультикультурализм» появилось в политическом и научном лексиконе североамериканских иммигрантских государств (Канады и США) в конце 1960-х гг. Тогда этим словом обозначались новые интеграционные модели, принципиально отличающиеся от классической модели – «плавильного котла», которая ранее стихийно сложилась в этих государствах. Если ассимиляционная модель предполагает, что все тяготы и бремя процесса интеграции ложатся в основном на самих мигрантов, то мультикультурная модель переносит акцент на создание благоприятных условий для интеграции, т. е. требует усилий принимающей стороны. Действительно, в ситуации, когда значительные экономические и социальные различия усугубляются групповыми – этническими, конфессиональными или расовыми, можно утверждать, что без проведения определенных мер, обес-печивающих большее равенство в экономической сфере, недостижимо и равенство политического влияния. К такого рода мерам относятся:
• направление инвестиций и субсидий для развития групп и территорий их компактного проживания;
• разработка специальных программ, стимулирующих развитие такого рода регионов и групп;
• предоставление членам неблагополучных/дискриминируе-мых групп возможности получения образования и трудоустройства на льготных условиях.
«Разумеется, все подобные меры должны рассматриваться как временные, т. к. в конечном итоге их целью является равенство возможностей и равное отношение ко всем членам общества», – отмечает американский исследователь В. Л. Хесли. [47]
47
См.: Хесли В. Л. Национализм и пути разрешения межэтнических притиворечий // Полис. 1996. № 6. С. 39–51.
Основной проблемой мультикультурализма стал поиск ответа на вопрос: как обеспечить нормальное функционирование демократического общества, становящегося все более гетерогенным в расовом, этническом, культурном и религиозном отношении? «Мультикультурализм в либеральном обществе, – считает С. Бенхабиб, – плата за невключение многих групп в общественный договор. Мультикультурализм воспроизводит корпоративную идентичность группового типа». [48] По мнению Дж. Страттона и А. Энга, «исторически мультикультурализм можно рассматривать как следствие неудачи, которую потерпел современный проект национального государства, во главу угла ставивший единство и однородность. Мультикультурализм видит пользу разнообразия там, где националистическая риторика настаивает на гомогенности». [49]
48
Бенхабиб С. Указ. соч. С. 75.
49
Stratton J., Ang I. Multicultural imagined communities: Cultural difference and national identity in the USA and Australia // Multicultural States: Rethinking difference and identity / Ed. D. Bennett. London; N. Y. 1998. P. 138.
С точки зрения критиков, сторонники мультикультурализма фактически отказываются от универсальной концепции прав гражданина и предлагают предоставлять разный набор прав различным группам людей. Мультикультуралисты требуют «дифференцированного гражданства», «особых прав подчиненных меньшинств», тем самым ставя под сомнение основные составляющие идеально-типической модели гражданства национального государства: общее место жительства, административное подчинение, участие в демократических процедурах и культурную принадлежность. В результате они выступают за множественность и равенство культурных идентичностей, за передачу большего количества властных полномочий регионам и группам, за ослабление связи между длительностью проживания на территории определенного государства и гражданской ответственностью. [50] При этом приверженцы мультикультурализма настаивают на том, что «альтернативы совместному пользованию пространством идентичности не существует», [51] и предлагают свои варианты организации пребывания групп и индивидов разной этнокультурной принадлежности в рамках единой политической нации.
50
Бенхабиб С. Указ. соч. С. 216.
51
Тейлор Ч. Указ. cоч. С. 36.
Однако и в англосаксонских иммигрантских государствах переход от идеи к политике мультикультурализма был достаточно длительным и произошел в несколько этапов и под воздействием различных факторов.
Первый этап. Доминировавшая со времен Великой французской революции в качестве эталонной модель «civic nation state», отвергающая местные и локальные практики и групповые права как «обскурантистские», постепенно размывается после Второй мировой войны и создания в 1945 г. ООН, вследствие того что большее значение придается соблюдению прав человека и политике защиты прав меньшинств. Именно в это время произошло переосмысление понятия «меньшинство», которому было дано новое определение: «Группа людей, которые, в силу своих физических или культурных характеристик, отличны от других членов общества, в котором они живут, по результатам отличного и неравного обращения, и которые полагают себя объектом коллективной дискриминации». [52] С этого времени успешность разрешения проблем меньшинств становится важнейшим показателем, определяющим место страны в рейтингах уровня развития демократии, «начиная с 1948 г., – пишет ведущий теоретик мультикультурализма У. Кимлика, – мы живем в условиях мирового порядка, который базируется на идее равенства от рождения – как индивидуумов, так и групп». [53]
52
Wirth L. The Problem of Minority Groups // The Science of Man in the World Crisis / Ed R. Linton. N. Y., 1945. P. 347.
53
Can Liberal Pluralism… P. 7.
На втором этапе (1970-е гг.) политика мультикультурализма возникает и развивается как реакция на растущие притязания этнических групп, требующих признания их групповых прав и особых интересов как со стороны ранее подвергавшихся дискриминации автохтонных меньшинств, так и со стороны все менее склонных к ассимиляции групп иммигрантов. В результате уже в 1970-х гг. мультикультурализм институционализируется в качестве государственной политики в иммигрантских государствах: сначала в Канаде, а затем в Австралии и Новой Зеландии. Принятие доктрины и практики мультикультурализма в США приводит к тому, что весь «западный мир» «вводит» мультикультурализм по крайней мере на уровне идеологии. С тех пор в мультикультуралистском дискурсе права групп стали восприниматься как часть и продолжение прав личности, а гражданская идентичность – как одна из ряда идентичностей человека и совсем не обязательно главная.