Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
Шрифт:
И хотя подобную перспективу трудно назвать приемлемой в свете происходящих сегодня процессов, в Северной Америке, вероятно, нет реалистичной альтернативы политике мультикультурализма. Как отмечает выдающийся антрополог К. Леви-Стросс: «Не существует страны, которая бы была в большей степени, чем Соединенные Штаты Америки, продуктом слияний и смешений, и, несмотря на это, существует American way of life, который характерен для всех жителей страны, каким бы ни было их этническое происхождение». [123] Давая своему народу новую гражданскую идентичность, Америка не заставляла отказываться от собственной идентичности тех иммигрантов, которые не хотели с ней расстаться.
123
Леви-Стросс К. Раса и политика / Беседовал Д. Эрибон // Неприкосновенный запас. 2008. № 1 (57). С. 9.
Глава 2. Сравнительный анализ политики интеграции иммигрантов в Великобритании, Франции и ФРГ: общее и особенное
2.1. Европейский мультикультурализм и проблемы интеграции иммигрантов из мусульманских стран
В Европе вплоть до второй половины ХХ в. альтернативой сегрегации и дискриминации этнических меньшинств, в том числе иммигрантских, была их последовательная культурная ассимиляция, т. е. безусловное принятие членами таких групп культурных образцов поведенческих стандартов принимающего большинства. В Америке этот подход получил политико-культурное оформление в известной метафоре «плавильного котла». «Предполагалось, что становление политической нации должно опираться на общую систему ценностей и единую культурную традицию. Культурные различия рассматривались как преодолимые, а вопрос об их совместимости не был предметом общественных дискуссий». [124]
124
Семененко И. С. Указ. соч. С. 120.
Однако экономический бум 1960-х гг. и социальные завоевания рабочего и молодежного движений конца того же десятилетия привели к введению жестких правил регулирования рынка труда и целой системы социальных гарантий, открыли дорогу новой волне трудовой иммиграции в страны Запада. Были запущены механизмы привлечения дешевой и социально не защищенной рабочей силы из стран третьего мира – гастарбайтеров. Интеграция в западное общество гастарбайтеров, приезжавших на заработки, никого не интересовала, поскольку официально считалось, что эти рабочие приехали лишь на то время, которое указано в их трудовых контрактах, и, заработав денег, уедут назад, к своим семьям. Однако, как заметил известный швейцарский драматург Макс Фриш: «Доставляли рабочую силу, но прибыли живые люди». Они не уехали, напротив, их семьи стали приезжать Европу. Все ведущие страны Европы столкнулись с проблемой, возникшей из-за политики воссоединения семей, результатом которой стал значительный рост числа иммигрантов, не занятых общественно полезным трудом, что серьезно увеличивало нагрузку на социальную инфраструктуру государств Европы. В 1970-е гг., в условиях экономического и энергетического кризисов и в ходе структурной перестройки экономик стран Запада резко снизилась потребность в неквалифицированном труде, многие гастарбайтеры стали безработными, вступили в конкуренцию за рабочие места, в результате возникло дополнительное напряжение в социальной сфере. Все чаще ухудшение качества жизни и рост преступности связывали с присутствием иммигрантов.
Вместе с ростом инокультурной трудовой миграции начали нарастать и проблемы расизма, сегрегации, дискриминации, [125] которые получили не только экономическое, но и социокультурное измерение, поскольку в полной мере проявились серьезные культурные различия между «местными» и «пришлыми».
В результате массовая иммиграция создала ряд серьезных проблем для западных либеральных представительных демократий.
Так, если иметь в виду трудовых мигрантов (неграждан), то проблема состоит в том, как учесть интересы и предпочтения людей, вносящих значительный вклад в экономическую и социальную жизнь страны. Но как это сделать, если те, кто этот вклад вносит, не являются субъектами политической жизни и не имеют возможности влиять на события в рамках формальных демократических процедур?
125
Дискриминация – ограничение или лишение прав определенной категории граждан по признаку расовой, этнической, половой принадлежности, по религиозным или политическим убеждениям.
Далее, если вести речь об иммигрантах, получивших гражданство и, следовательно, политические права, то встает другая проблема. Поскольку их образ жизни, мировоззрение, интересы могут серьезно отличаться от доминирующих в принимающих обществах, то весьма вероятно, что использование ими демократических процедур для реализации своих предпочтений может привести к изменениям в политике как на государственном, так и на местном уровне. Исследователи констатируют, что транснациональные интересы новых граждан вынуждают правительства включать в повестку дня новые вопросы, мобилизовывать новые группы электората, по-иному формулировать понимание интересов граждан, что приводит порой и к государственным преобразованиям. [126] Как на такие изменения будут реагировать коренные жители, и в какой мере потенциальные конфликты могут быть решены мирными средствами, в рамках демократических процедур? Практически общепринятым является утверждение, что транснационализм может привести к утрате значимости национальных идентичностей, принадлежности, лояльности к различным группам, что, в свою очередь, приведет к эрозии централизованной структуры государств, создаст угрозу для их целостности. [127] Одна из кризисных тенденций заключается в том, что государство не справляется с классической задачей социальной интеграции по причине ориентации людей на все более устойчивые транснациональные структуры.
126
См.: Khagram S., Riker J. V., Sikkink K. Restructuring World Politics: Transnational Social Movements, Networks, and Norms. Minneapolis, 2002.
127
Joppke C. Asylum and State Sovereignity. A Comparison of the United States, Germany, and Britain // Comparative Political Studies. 1997. N 30. Р. 259–298.
При этом без оговорок признается, что не существует альтернативы демократическому решению подобных проблем, а следовательно, необходимо создать такой способ разработки и принятия решений на местном и национальном уровне, который бы учитывал интересы и предпочтения мигрантов, принадлежащих к разным культурам, и предполагал их политическое участие. В определенной мере подходом к решению проблемы стали теория и практика мультикультурализма или «мультинациональной демократии», которые, по словам известного французского социолога А. Турена, «могут принимать во внимание существующую самобытность и способствовать обмену между культурами, которые хотя и имеют различное происхождение, но в современных условиях подвержены изменению структуры и новой интерпретации». [128] Однако сложившаяся сейчас в странах Запада ситуация весьма далека от такого демократического идеала.
128
Цит. по: Рулан Н. Историческое введение в право. М., 2005. С. 519.
Как уже отмечено выше, в качестве альтернативы доктрине культурной ассимиляции в Канаде, а затем в Австралии и США появилась концепция мультикультурализма, признающая как индивидуальные права граждан, так и право этнических и иных сообществ на сохранение и поддержание особой культурной идентичности. «В самом общем плане мультикультурализм можно рассматривать как политическую идеологию и как социальную практику, организующую и поддерживающую общее для национального государства пространство политической и социальной коммуникации. Причем это приемлемая для западной демократии модель регулирования, опирающаяся на признание права личности и группы на поддержание собственной идентичности и на толерантность в публичной сфере». [129]
129
Семененко И. С. Указ. соч. С. 123.
В рамках современного либерализма идея разнообразия культурных идентичностей в современном обществе нашла выражение в концепции «мультинациональной демократии». Поскольку либеральные демократические системы становятся все более сложными с точки зрения культурной идентичности граждан, отмечает Чарльз Тейлор, постольку легитимность политических систем все в большей степени зависит от решения проблемы поддержания определенного уровня социального единства и гомогенности. Без этой фундаментальной предпосылки, считает Тейлор, не может быть ни участия граждан в демократических процедурах, ни системы признания равноправия личностей, ни неотъемлемого права граждан на достойное существование в таком обществе. Ключ к решению этой проблемы может быть найден в том, чтобы демократическая власть проводила политику создания хотя бы видимости общности целей, однако в то же время признавала и принимала неизбежное многообразие культур.
Однако в результате возникает необходимость практического поиска ответа на следующие важные вопросы:
• Какова взаимосвязь социальной справедливости и политической стабильности?
• Как преодолеть противоречия между нормативными требованиями признания прав носителей различных культурных, в том числе этнических, идентичностей и формами согласования их интересов и разрешения конфликтов между ними?
• Каким способом преодолеть разрыв между нормативными и институциональными характеристиками различных видов урегулирования разногласий и способов управления конфликтами? [130]
130
См.: Multinational Democracies… P. 35, 133, 275.
• Как преодолеть противоречие между принципом равенства индивидов, лежащим в основе либеральной системы гражданства, и принципом равенства групп, постулируемым представителями мультикультурализма?
В связи с этим следует учитывать принципиальные отличия между контекстами, в которых ставится и обсуждается проблема культурного многообразия и, следовательно, две основные формы идеологии и политики мультикультурализма. Возникновение и развитие первой из них связано с Австралией, Канадой, США, где население формировалось и во многом формируется сегодня за счет иммиграции. Возникновение другой связано с экономически развитыми западноевропейскими национальными государствами, которые еще совсем недавно (по историческим меркам) были метрополиями, центрами огромных колониальных империй и пережили их распад. Поэтому для Европы мультикультурализм – идеология и политика, во многом заимствованные, своеобразно понимаемые, что обусловлено историей и спецификой политических культур этих стран, и в известной мере чуждые. Для европейцев мультикультурализм – это прежде всего иностранный рецепт разрешения проблемы, возникшей совсем недавно, – интеграции культурно разнородных иммигрантских меньшинств, отмечает британский исследователь Т. Модуд. [131] Как уже отмечалось, мультикультурализм нигде не существует в чистом виде. Везде мультикультурные практики практически неизбежно в той или иной степени сочетаются с эпизодами ассимиляции или сегрегации представителей иных этнических сообществ. Известный немецкий политический философ Ю. Хабермас пишет в связи с этим: «В отличие от Америки европейские нации относительно гомогенны. В их истории почти не встретить преданий о принятии чужаков или ассимиляции иммигрантов. Поэтому пришествие в Европу множества людей иного цвета кожи, иных традиций, иной веры вызывает серьезные опасения, тем паче что происходит оно на фоне распада европейских государств. Здесь политика мультикультурализма обусловлена, во-первых, массовой иммиграцией нескольких последних десятилетий и комплексом проблем, ею вызванных, во-вторых, активизацией региональных этнокультурных и этнополитических движений, стимулируемых процессами как глобализации, так и европейской интеграции; сегодня мы живем в плюралистических обществах, которые все более отходят от формата национального государства, основанного на культурной однородности населения». [132] Как полагает Хабермас, на данный момент единственной альтернативой политике полной ассимиляции или этнических чисток является путь к мультикультурному обществу, хотя он же отмечает противоречивость идеи мультикультурализма. Ее приверженцы одновременно требуют фактического равенства групп, принадлежащих к различным системам идентичности, и предоставления прав на культурные различия. Следуя логике мультикультурализма, для достижения общественного согласия индивиды должны идти на компромисс, отказываясь от своих идеалов и соглашаясь с мнениями сограждан, часто придерживающихся диаметрально противоположных взглядов. Так, по мнению Хабермаса, идея перекрывающего консенсуса Дж. Ролза представляет собой интеллектуальную конструкцию, которая «исходит из двух, и только из двух перспектив: каждый гражданин соединяет в себе перспективу участника и перспективу наблюдателя <…> Однако, приняв объективирующую установку наблюдателя, граждане не могут вновь проникнуть в другие картины мира и воспроизвести их истинное содержание в соответствующей внутренней перспективе. Поскольку они загнаны в рамки дискурса, констатирующего факты, им запрещено занимать какую бы то ни было позицию по отношению к тому, что верующие или убежденные участники в перспективе первого лица считают, так или иначе, истинным, правильным и ценным». [133] В противовес данной идее немецкий политический философ предлагает консенсус, достижение которого возможно в ходе длительных общественных дебатов и целью которого является достижение социальной справедливости путем создания и признания универсальной правовой основы общества. В интерпретации Ю. Хабермаса мультикультурализм – это «особая форма интегративной идеологии, посредством которой полиэтничные, поликультурные национальные сообщества реализуют стратегии социального согласия и стабильности на принципах равноправного сосуществования различных форм культурной жизни». [134] Таким образом, совершенствование механизмов признания культурных различий связано с дальнейшим развитием практик гражданского участия, сочетанием принципов процедурной и делиберативной демократии, согласованием либерального и республиканского понимания статуса гражданина национального государства в процессе постоянных переговоров и корректировки норм и практик реализации прав гражданина. [135]
131
Modood T. Op. cit. P. 3.
132
Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм / Б. Андерсен, О. Бауэр, М. Хрох и др.; пер. с англ. и нем. Л. Е. Переяславцевой и др. М., 2002. С. 374.
133
Habermas J. Op. cit. P. 45.
134
См.: Хабермас Ю. Вовлечение… C. 232.
135
Иноземцев В., Кузнецова Е. Возвращение Европы. В поисках идентичности: европейская социокультурная парадигма // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 6. C. 11.