Мультиверс
Шрифт:
– Лиза… – расслабился оператор, погладив руки женщины.
Она, ещё сонная, уткнулась губами в щёку.
– Почему не спишь?
– Сон приснился…
– Плохой?
– Нет, скорее странный, будто мы попали в другую Вселенную, где всё то же самое, но нет тебя.
Лиза (Елизавета Клод-Сантуш, ксенопсихолог экспедиции, сорок лет, блондинка с зелёными глазами, с виду строгая и недоступная, на самом деле весёлая и отзывчивая) рассмеялась.
– Было бы интересно посмотреть на твою реакцию, если бы в той Вселенной оказалась такая же, как я. Кого бы ты выбрал?
– Тебя, конечно.
– А если бы та Лизавета ничем от меня не отличалась?
Он подумал.
– Женился бы на обеих!
Она с напускной сердитостью оттолкнула его.
– А клялся, что любишь только меня одну!
– Ты же сама только что сказала, что та вторая Лиза ничем от тебя не отличается. Разве я могу обижать твой клон?
Елизавета не удержалась, фыркнула, снова прильнула к нему.
– Нам хорошо, мы вместе, а представляешь, каково Далю Даниловичу?
Иван кивнул.
Начальник экспедиционного отряда полковник Комитета космической контрразведки Вересов Даль Данилович был не намного старше Ломакина, но за его плечами стоял богатый опыт участия в борьбе с агентурой галактических пришельцев – ядран (жителей звёзд в ядре Млечного Пути), что, правда, не защищало его от личных переживаний. Он оставил на Земле свою возлюбленную, оператора космоцентра Екатерину Вележеву, а вернётся ли экспедиция домой, не знал никто.
В команде Вересова была ещё одна пара: капитан Ярослав Мишин, врач-универсалист, и майор Марфа Коник-Милова, ксенобиолог. Они, так же как и Ломакин с Елизаветой, поселились в отдельной палатке рядом с палаткой эксперта-космолога Ядогавы. Лейтенанты-спецназовцы Роман Лапиков и Трофим Велиар облюбовали себе каждый по палатке «со всеми удобствами» (тур-комфорт, антигравитационная защита, «королевское» обслуживание, все виды отдыха, включая заказ снов; отправлялась экспедиция в неизведанное, так почему бы и не позволить себе пожить с комфортом?). Правда, от игр с полным эйдетическим погружением все участники экспедиции отказались и в любой момент могли связаться друг с другом по каналу ДР-связи [2] .
2
ДР - дополненная реальность.
Так как Вестник по размерам и мощности превосходил все земные космолёты и станции, у его пассажиров сложилось ложное представление о всемогуществе нимфианской техники. Однако и у «машины судного дня», по сути, являвшейся функционально ориентированным искусственным интеллектом, призванным запустить во Вселенной системы гарантированного уничтожения врагов его создателей, были свои пределы, о чём он предупредил население только на двадцать первый день пути.
В это утро Иван проснулся скорее именно с чувством, что они никогда назад не вернутся, а не от выдуманного сна. Однако признаваться в этом Елизавете не решился, не желая портить настроение любимой женщине.
Он выключил видеопласт, превращавший стены палатки в экраны, подхватил Елизавету на руки, закружил и понёс в ванный блок, где их ждали ласковые манипуляторы бытовой техники.
Позавтракать решили в кают-компании, под которую оборудовали отдельную палатку посреди парка, созданного Вестником практически в реальном ключе: деревья, трава, кустарники, цветы здесь росли всамделишние, да и бабочки и пчёлы летали настоящие, а небо с облаками и «далёкие» лесные чащобы представляли собой виртуальные объёмные картины, обладающие эффектом глубины.
В кают-компании, рассчитанной на десять человек (четыре столика, удобные кресла), уже сидели двое: Хироси Ядогава, стандартно по-японски сухонький, с глазами-щёлочками и вежливой полуулыбкой, и Ярослав Мишин, крупнотелый, широкоплечий, с простым «деревенским» лицом, хранящим застенчивое выражение ученика, выслушивающего наставления учителя.
Впрочем, Ядогава и в самом деле являлся для всех непререкаемым авторитетом, так как обладал энциклопедическими познаниями не только в области космологии, но и астрофизики, ксенологии, психологии и вообще культуры.
– Подсядем? – обернулась Елизавета.
– Если они не против, – ответил Иван. – Доброе утро, Хироси-сан, разрешите присоединиться?
– Никаких возражений, – кивнул японец. – Доброе утро, Ваня-кун, доброе утро, Лиза-тян.
Иван, глянув на стол и оценив меню эксперта: рыба в соусе, роллы, салат, чай, – заказал кофе со сливками, творог со сметаной и мёдом, Елизавета выбрала горький бразильяно, блинчики с икрой и сыром, и обслуживающая лагерь команда формов [3] , неотличимых от людей, быстро заставила стол блюдами.
3
Форм - аббревиатура слов «функционально ориентированный механизм» с искусственным интеллектом.
Продукты, конечно, были синтезированы, за исключением овощей из оранжереи, но практически ни качеством, ни вкусом не уступали природным.
– Таким образом, – продолжил Ядогава разговор с Мишиным, – не исключено, что мы вернёмся ни с чем.
– О чём речь? – Иван принялся есть.
– О Мультиверсе, – сказал помощник Вересова смущённо. – До меня не доходит, как это можно двигаться и при этом никуда не лететь. Ведь мы летим вперёд? Ведь так?
Ядогава снисходительно улыбнулся.
Возраст учёного по его лицу определить было трудно. Иногда он казался собеседникам столетним стариком, иногда совсем молодым человеком, но Иван знал, что космологу исполнилось недавно семьдесят семь лет, хотя при всей своей несуетливости он был очень подвижен и активен, занимаясь по два часа в день в спортзале (в лагере возвели и такую конструкцию) боевыми искусствами.
– На самом деле дать точную характеристику процессу невозможно. Наша Вселенная представляет собой один из бесчисленных расширяющихся трёхмерных пузырей с преобразованным вакуумом в бесконечном континууме Мультиверса. Эти пузыри разъединяет – по общепринятой теории – инфляционное поле, растягивающее пространство балка с безумной скоростью. Хотя, вероятнее всего, это не пространство в нашем привычном понимании. Мои коллеги утверждают, что это континуум Гильберта с бесконечным числом измерений.
– А вы как считаете?
– Я думаю, что этот континуум – размытый потенциальный барьер, порождающий у таких, как мы, ощущение растяжения и бесконечного размера. Соседние пузыри Вселенных могут располагаться, образно говоря, в миллиметре от нашего, но квантовая пена делает это расстояние огромным. И оно непреодолимо, так как инфляция порождает континуум эквивалентно расстоянию быстрее, чем мы в состоянии его преодолевать.
– Зачем же мы в таком случае пытаемся вылететь за границы нашей Вселенной? – озадаченно спросил Мишин.