Мумия
Шрифт:
– Ну, поцеловал.
– И это вы называете поцелуем?!
Эвелин снова углубилась в книгу, а О'Коннелл, пожав плечами, опустился на колени у своего рюкзака и начал вынимать оттуда различные предметы, в основном оружие: два револьвера, несколько охотничьих ножей, штуцер и с полдюжины динамитных шашек.
Эвелин удивленно приподняла брови и, оторвавшись от книги, произнесла:
– Наверное, я что-то неправильно поняла? Значит, мы едем на войну?..
– Нам с вами уже удалось пережить несколько неприятных моментов, если можно так выразиться... Послушайте, в последний раз, когда мне пришлось заглянуть в ваш драгоценный Город Мертвых, получилось так, что всех, кроме меня, убили.
О'Коннелл устроился за плетеным столиком напротив Эвелин. Оружие было разложено у его ног. Теперь оп принялся доставать из рюкзака большие патроны и не спеша заряжать штуцер.
– Я полагаю, что некоторые меры предосторожности все же будут нелишними, – согласилась девушка.
Рик поднял голову и посмотрел на нее:
– Вы успели заметить группу американцев, путешествующих вместе с нами?
– Этих грубиянов во главе с профессором?
– Ну да. Они самые.
Она быстро кивнула:
– Да, я их заметила. Кстати, и узнала одного из них. Это египтолог доктор Чемберлен. Раньше он работал при музее Метрополитен в Нью-Йорке, но потом там разразился какой-то скандал и профессор был вынужден уйти. Там началась какая-то шумиха насчет разграбления гробниц или что-то в этом роде, я уже не помню.
– Догадайтесь, за какими сокровищами он решил поохотиться на этот раз, – усмехнулся О'Коннелл.
Не может быть... Хамунаптра? Какое дикое, чудовищное совпадение!
– Я не верю ни в Санта-Клауса, ни в дикие совпадения... Но...
Эвелин нахмурилась:
– Что «но», мистер О'Коннелл?
– И все-таки там что-то есть.
– Простите, не поняла...
– Под песком.
– Ну конечно, есть. Невообразимые сокровища, которые так притягивают моего брата. – Она вздохнула и печально покачала головой. – Боюсь, что Джонатан немногим лучше этих ужасных американцев, охотящихся за богатством.
– А что же так притягивает вас?
Эвелин постучала пальцами по обложке «Путешествия в Индию»:
– Одна книга.
– Книга.
– Да, но вам меня не понять. Это уникальная вещь... А что, по вашему мнению, еще может там находиться?
О'Коннелл смотрел на поблескивающую воду Нила, а пароход тем временем продолжал настойчиво преследовать луну.
– Что-то очень древнее, мисс Карнахэн, древнее, чем сама цивилизация… зло.
– Зло?
– Да-да, зло. Туареги и бедуины считают, что над этим местом довлеет проклятье. И ваша Хамунаптра на их языке означает «Двери в ад».
Эвелин снова изумленно выгнула брови:
– Вы правы. Я читала об этом. А на древнеегипетском это место называлось буквально «проход в подземный мир».
О'Коннелл принялся чистить и смазывать револьверы, которые приобрел по случаю в магазине, занимающемся продажей подержанного оружия.
– Но из книг вы никогда не узнаете, что такое зло.
– Мистер О'Коннелл, дело в том, что я тоже не верю в Санта-Клауса, равно как и в проклятья. Однако я верю в то, что где-то под теми песками похоронена одна из знаменитейших книг в истории человечества, а именно Книга Амон-Ра. Она словно заколдовала меня, когда я еще была ребенком... Тогда мне о ней рассказывал отец...
– И что же вас так заинтересовало? Наверное, то, что эта книга сделана из чистого золота?
Эвелин чуть не передернуло от возмущения, по она сдержалась:
– Ну... да, конечно…
– И после этого вы будете утверждать, что не являетесь охотником за сокровищами?
Она напряглась:
– Мистер О'Коннелл, цели, которые я преследую, являются чисто научными.
– Ах вот оно что.
Лицо Эвелин приобрело более мягкое выражение: Рик сумел произвести на нее впечатление.
– Но я должна сказать вам… что, к вашему сведению, Книга Амон-Ра была специально сделана из золота. Однако вы действительно кое-что понимаете в истории. Вот уж никогда бы не подумала...
– Скорее, я понимаю кое-что в сокровищах, – усмехнулся Ричард.
Луна отыскала в небе облако и спряталась за него. Лишившись возможности читать дальше и, видимо, несколько сбитая с толку разговором с Риком, Эвелин встала из-за столика:
– Не сомневаюсь в этом. Спокойной ночи.
Однако девушка не уходила. Она продолжала стоять на месте, очевидно, собираясь с духом, чтобы о чем-то спросить Рика.
– Вы что-то хотели мне сказать, мисс Карнахэн?
– Я думала вот о чем... почему вы все же поцеловали меня тогда, в тюрьме?
Он нарочито небрежно пожал плечами:
– Черт возьми, да ведь каждый приговоренный к смертной казни имеет право на последнее угощение, что ли...
Эвелин чуть не задохнулась от возмущения. Она широко раскрыла глаза, произнесла невнятно: «Ну-ну!» и быстро зашагала прочь.
– А что я такого сказал? – обратился О'Коннелл к самому себе, взял оружие и продолжил свое занятие.
Рюкзак был почти полностью заново упакован, и Рику осталось проверить только небольшой арбалет, чем-то напоминающий крохотное ружье, как в этот момент он уловил неподалеку от себя какое-то движение и почувствовал, что он на палубе не один. О'Коннелл не спеша поднялся, перешагнул через рюкзак, затем резко повернулся, бросился в сторону и вытащил из-за огромного ящика маленького человечка.
В его руке извивался, как хорек, Бени Габор, тот самый негодяй, который так коварно закрыл дверь перед носом своего «боевого товарища» в Хамунаптре. Сейчас Бени беспомощно улыбался, тщетно пытаясь освободиться. Он был одет в некое подобие черной пижамы с красными подтяжками, такого же цвета феску и легкие сандалии.