Мумия
Шрифт:
Она внимательно посмотрела на него, и во взгляде ее читалась нежность и любовь:
– Рик, пойми же ты, наконец: мы не можем убежать от этого никуда.
– А кто сказал, что нам нужно убегать? Я просто не вижу причин, по которым нам нужно возвращаться туда. Вспомни: мы чуть все там не погибли. Только чудо спасло нас.
Внезапно выражение лица девушки стало решительным, голос ее прозвучал твердо:
– Но ведь это мы пробудили его. И мы должны попытаться остановить его.
– Мы? Мы пробудили его?
– Ну, хорошо, это сделала я. И я намерена остановить его. А если
Кошка опить оказалась в чемодане.
– Видишь ли... – снова начал О'Коннелл. – Я не трус. Но ведь ты сама слышала, о чем говорил предводитель медджаев, этот... как его... Ардет какой-то,.. Он же ясно сказал, что никакое современное оружие убить эту тварь не может.
Его слова остановили ее, но ненадолго, а лишь для того, чтобы лучше усвоить полученную информацию. Можно было подумать, что он поставил своей целью подавать ей нишу для размышлений!
– Тогда, наверное, ним придется решить еще одну проблему и попытаться найти «оружие против бессмертного». Это может быть еще одно заклинание из Книги Мертвых.
– Я не хочу в этом участвовать. – О'Коннелл подошел к чемодану, достал оттуда охапку одежды и решительно направился к шкафу в спальне. – И тебе не позволю...
– Не позволишь? Кто же назначил тебя моим опекуном?
Вешая платья в шкаф, он ответил:
– Эвелин, черт возьми! Это чересчур опасно.
– Рик... мне нужна твоя помощь. Теперь, когда мумия пробудилась, ее проклятье начнет распространяться, как некая неведомая инфекция. Да и сама мумия – это бедствие. Настоящее бедствие, способное разрушить жизнь на всей Земле.
О'Коннелл вынул из чемодана белье девушки и, вернувшись в спальню, собрался уложить его в один из ящиков шкафа, по замер на месте и повернулся к Эвелин:
– А вот это уже не моя проблема.
Она преградила ему путь:
– Ты, похоже, сошел с ума. Эта проблема касается всех и каждого!
– Я не сошел с ума, и именно поэтому не хочу участвовать в твоей затее. Послушай, я, конечно, очень признателен тебе за то, что ты сделала для меня. Я сумел оценить твой благородный поступок, когда ты выкупила меня. Да, ты спасла мне жизнь. Но, как мне помнится, в знак благодарности я должен был привести тебя в Хамунаптру. Я сделал это и даже вывел тебя из Города Мертвых.
Эвелин выхватила у него из рук свое белье и пошла к чемодану:
– А, теперь мне все понятно. Значит, мы в расчете? Так сказать, квиты, да?
– Я ничего подобного не говорил...
Девушка положила руки на бедра и, вздернув подбородок, одарила О'Коннелла тем самым надменным взглядом, который он так ненавидел:
– Так значит, вот чем я была для тебя все это время? Только частью делового соглашения!
– Послушай, я предлагаю тебе выбор. Поехали со мной, и оставь этот бред навсегда. Или прыгай на пароход и возвращайся в ад, чтобы спасти весь мир.
– Я уже забронировала билеты, спасибо.
– Чудесно, – хмыкнул Ричард.
– Чудесно, – согласилась девушка.
О'Коннелл лихорадочно искал достойный ответ, чтобы поставить Эвелин на место и вернуть к реальности. Нужно найти такой аргумент, который заставил бы ее задуматься и вообще мыслить здраво, как и Рик.
– Чудесно! – с сарказмом повторил он и, выходя, с шумом захлопнул за собой дверь.
Только сейчас он заметил, что сжимает в кулаке какой-то предмет из нижнего белья Эвелин. Он распахнул дверь, швырнул туда непонятную часть туалета и направился вниз, чтобы хорошенько выпить.
Через несколько минут О'Коннелл уже сидел в баре, вонючем заведении неподалеку от форта. Несмотря на то что день был в самом разгаре, забегаловка ломилась от посетителей. Грязные стены помещения освещали газовые рожки. Солдаты и бывшие солдаты Его Величества, а также солдаты удачи погружались в смесь из плохих женщин и такого же качества спиртного, чтобы забыться и расслабиться. На потолке лопасти вентилятора медленно месили пласты дыма и испарений от тел.
О'Коннелл устроился за столиком между Джонатаном и его приятелем Уинстоном Хевлоком. Тот служил в Королевских военно-воздушных силах и провел в Египте бог знает сколько времени. С красными глазами и носом, с густыми, как у моржа, усами, он был «последним обломком» Британских ВВС, все еще прикомандированным к гарнизону Каира. Остальные, по выражению Уинстона, «ребятки» либо погибли в воздушных боях и были похоронены в песках, либо переведены в более комфортабельные для службы места. Бывший пилот истребителя, Хевлок теперь играл роль воздушного такси для британских офицеров и проводил больше времени в кабаке, нежели в воздухе.
Через десять минут совместной атаки на бутылку виски Рик и Хевлок превратились в закадычных друзей.
– Рик, старина, – вещал Уинстон. – С тех пор, как закончилась Великая война, трудно отыскать таких стоящих парией, как мы.
– Даже удивительно, – соглашался О'Коннелл.
– Иногда я жалею, что не погиб в сиянии славы, как многие ребятки. Теперь мне приходится торчать в этой вонючей клоаке и гнить от тоски и пьянства.
Джонатан меланхолично поднял стаканчик с виски ко рту, но Хевлок выхватил его и опрокинул в свою пасть.
– Черт возьми, Уинстон! – возмутился Джонатан. – Это что еще за дела?
– Это пойло недостойно тебя, – пробурчал Хевлок, еле отрываясь от табурета и с трудом сохраняя равновесие. – Пусть никто не скажет, что Уинстон не готов пожертвовать собой ради друзей.
– Благодарю за такую заботу, – сухо прокомментировал Джонатан.
– Все отлично, ребятки, – старый пилот с размаху шлепнул приятелей по спинам. – Ну, мне пора на летное поле.
И он, пошатываясь, вышел из кабака.
О'Коннелл вопросительно поднял бровь:
– И ты бы согласился лететь с таким пилотом?
– Уинстон никогда не поднимается выше бумажного змея. Бармен!
Пока Рик и Джонатан мирно попивали виски (напиток был действительно отвратительным), в бар заглянули Хендерсон и Дэниэлс и тут же устроились рядом за стойкой. Рука последнего до сих пор покоилась на перевязи. Хотя оба вымылись, побрились и переоделись в свежие рубашки, вид у кладоискателей был потрепанный.
– Ну, – тяжело вздохнул Хендерсон, обращаясь к Рику. – Мы уже упаковались и взяли билеты до Александрии. Пароход отплывает завтра утром.