Мумия
Шрифт:
– У Чемберлена есть своя квартира и офис в Каире, – сказал Хендерсон. – Это рядом с базаром. Может, он переехал туда?
Надо проверить, – предложил О'Коннелл. – Вы двое пойдете со мной на квартиру египтолога, – обратился он к американцам, – а ты, Джонатан, остаешься охранять Эвелин.
– Это еще почему? – возмутился Хендерсон. – Я дам тебе адрес, и отправляйся туда сам, раз тебе это так нужно. Что до меня, то я и шагу не ступлю из форта.
– И я не собираюсь никуда отсюда уезжать, – поддержал товарища Дэниэлс.
Эвелин рванулась было с места, чтобы присоединиться к Рику, но тут оказалось, что то самое пресловутое мужское превосходство вовсе но покинуло О'Коннелла окончательно.
– Между прочим, пока я являюсь главой экспедиции, – напомнила девушка Рику. – И я не ребенок, чтобы поручать меня чьей-то опеке.
О'Коннелл помотал головой, сокрушенно вздохнул, словно испытывал самые печальные чувства, решительно взвалил Эвелин себе на плечо, прошел в спальню, сбросил девушку на кровать, быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
– Ты не имеешь права так обращаться со мной! – бушевала Эвелин, пытаясь справиться с дверью. – Это грубо!
Она слышала, как О'Коннелл обратился к Джонатану:
– У тебя есть ключ от спальни?
– Кажется, да, старина.
– Джонатан, предатель! Не вздумай помогать этому...
Ее возмущенные крики были прерваны звуком поворачивающегося в замке ключа. По другую сторону преграды О'Коннелл продолжал распоряжаться:
– Эту дверь никому не открывать. Никого не впускать и не выпускать. Все ясно?
– Ясно, – отозвался Дэниэлс.
– И следите, чтобы она никуда не исчезла. Если такое произойдет, я сам, когда вернусь, высосу из вас все печенки с селезенками. Понятно?
– Да-да, конечно, – быстро согласился Хендерсон. – Вот вам адрес...
– Поехали, Джонатан, – скомандовал О'Коннелл.
Эвелин еще раз подергала ручку двери и убедилась, что ее заперли надежно.
– А в холле еще раздавался голос Джонатана:
– Ты знаешь, старина, твой прежний план мне нравился чуть больше. Ну, тот, где я должен был оставаться в форте и караулить сестренку... Я мог бы заодно... провести здесь рекогносцировку. В том смысле, что, возможно, кто-нибудь объяснил бы мне, что происходит, и как нам нужно действовать...
– Поехали! – раздался настойчивый приказ О'Коннелла, и голоса смолкли. Видимо, мужчины отправились в город.
Еще некоторое время Эвелин стучала кулаками в дверь и выражала свое возмущение криками, но напрасно. Поняв, что ей никто не поможет, она легла на кровать и сложила руки на груди, одновременно проклиная и боготворя Рика О'Коннелла.
Базар Каира представлял собой целый лабиринт извилистых узких улочек, по обеим сторонам которых расположились магазины. Каждый магазин имел при себе и крохотную фабрику по производству того товара, который в нем продавался. О'Коннелл и Джонатан пробирались через толпы торговцев в тюрбанах, женщин в паранджах из черного тонкого шелка, голых детишек, мальчиков, развозивших товары на тележках, запряженных ослами. Попадались и иностранные туристы, правда, достаточно редко. Наконец Рик и Джонатан вышли к дому, который так долго искали. На первом его этаже размещался магазин стеклодува, второй занимал маленький офис-квартира доктора Чемберлена.
Дверь в покои египтолога оказалась не только незапертой, но даже чуть приоткрытой. Правда, самого ученого внутри не было. Вместо хозяина Ричард и Джонатан увидели здесь Бени. Он торопливо рылся в ящиках стола, потом переключился на книжные полки, оставляя после себя в квартире настоящий погром. Весь пол был завален какими-то документами и фотографиями.
Маленький тощий воришка только что обнаружил симпатичные серебряные часы Чемберлена, которые тут же сунул себе в карман. В тот же миг перед ним возникли О'Коннелл и Джонатан, преграждая венгру путь к бегству.
– Постой-ка, Бени, – начал Ричард. – Что ты здесь делаешь? Уж не ошибся ли ты адресом?
Бени рванулся к раскрытому окну, выходившему на улицу. В конце концов, он посчитал прыжок с невысокого второго этажа лучшим для себя решением, чем попасть в руки бывшего капрала. Но О'Коннелл опередил его, швырнув венгру под ноги стул.
Бени споткнулся и врезался в стену, с которой тут же свалилось на пол несколько фотографий в рамках, где был запечатлен доктор Чемберлен на различных раскопках.
– Готов помочь тебе, – бодро предложил О'Коннелл. Он схватил Бени за шиворот, приподнял в воздухе и припечатал к стене.
Несчастный венгр болтал ногами, потом неприятно заулыбался, словно впервые увидел О'Коннелла:
– Рик! А это, оказывается, ты, мой старый друг?
– Да, но у тебя, кажется, завелся еще один приятель, только новый? Так, Бени? И ты вернулся из пустыни вместе с ним, если не ошибаюсь.
Бени отчаянно заморгал, продолжая по-идиотски улыбаться:
– Какой приятель? Это ты мой друг, Рик. Ты знаешь, что я всегда был очень разборчив при выборе товарищей;
О'Коннелл ослабил хватку, и ноги Бени коснулись пола. Маленький человечек облегченно вздохнул, разглаживая свою черную одежду. И тут глаза Бени округлились от ужаса. В руке его «старого и единственного друга» блеснуло лезвие ножа.
Держа острие своего оружия у шеи Бени, О'Коннелл негромко, но строго произнес:
– Но зачем ты это делаешь, Бени? Какая тебе от него выгода? Почему ты решил помогать этому чудовищу?
– Я... служу ему только для того, чтобы спасти собственную жизнь. Лучше находиться рядом с дьяволом, чем встать у него на пути.
О'Коннелл вздохнул: это было похоже на правду.
– Но зачем ты забрался сюда? Что ты здесь ищешь?
Почти позабыв о лезвии ножа, Бени позволил себе негромко рассмеяться:
– Неужели ты считаешь, что твои мелкие угрозы могут сравниться с тем, что способен сделать со мной Имхотеп?
– Но его здесь нет. И ты полагаешь, что мне не хватит мужества перерезать тебе горло? Так что ты здесь искал, Бени?
О'Коннелл надавил на шею венгра кончиком ножа, и тот побелел от ужаса.