Муниципальная ведьма - 2
Шрифт:
– Бар ‘Викинг’, время - не знаю, - скороговоркой произнёс Серый.
Я удивилась сразу двум вещам - тому, что Серый так легко сдался, причём на глазах своего друга, дочери Кареты и соседского подростка, и тому, что Нежный даже не сомневался, что именно так всё и произойдёт.
Майор мгновенно выхватил мобильник и кого-то вызвал. Чей-то телефон зазвонил за беседкой, и оттуда вышли сначала Пират, а за ним и подполковник.
– Приятно посмотреть на работу профессионала, - похвалил он Нежного.
– Только зря всё это.
– Почему?
– удивился тот.
– Во-первых, товарищ Нежный, о
– Кто?
– Мои столичные коллеги. Оказывается, они прослушивали разговоры нашего депутата. А может, всех депутатов скопом, такие вещи мне не докладывают.
– Так почему вас не проинформировали раньше?
– Не могу знать, товарищ Нежный.
– А что во-вторых?
– А во-вторых, минут этак за пятнадцать до того, как москвичи передали мне запись разговора депутата с женщиной, представившейся Светой Новиковой, в кафе-баре ‘Викинг’ произошла стрельба из пистолета. Пострадавший внешне удивительно похож на нашего депутата. Личность стрелявшей предварительно установлена по записям камер наблюдения. Это гражданка Новикова Светлана Георгиевна. Она объявлена в розыск, её местонахождение пока не известно, - произнося эту фразу, он демонстративно смотрел на Светлану, впрочем, она этого не замечала.
– Возможно, товарищ Нежный, это ответ на ваш вопрос, почему не сообщили раньше.
– Вы говорите, когда вам передали запись, он уже был убит?
– уточнил Юра.
– Нет, Юрий Александрович. Он не был убит тогда, и жив до сих пор. Ранен, доставлен в больницу, сейчас его оперируют. Выживет или нет, решать будут там, - подполковник показал пальцем вверх.
– Бог?
– Берите выше, Юрий Александрович. Лубянка, а может, даже Кремль. Это же депутат, а не бомж какой-нибудь. Когда-то, в незапамятные времена, оперировали Михаила Васильевича Фрунзе, и он операцию не пережил, хотя даже ранен не был. Сапиенти сат.
– Разумному - достаточно, - перевёл нам Юра.
– Это латынь.
– Всё-то ты знаешь, - одобрительно усмехнулся подполковник.
– Молодец! Ладно, тут, я смотрю, пикник с шашлыками. А нас не пригласят?
– Я бы пригласил, - в отличие от него, Серый усмехнулся с горечью.
– Да только, чувствую, меня самого сейчас пригласят, и совсем не на пикник.
– Пригласим мы гражданку Новикову, поскольку она объявлена в розыск. Подержим у себя некоторое время, пока дама протрезвеет, а потом отпустим. У неё ведь железное алиби. А с вами, гражданин Серый, мы для начала просто побеседуем, причём здесь, а не у нас. И только если результат беседы меня не устроит, тогда, ну, сами понимаете. Но говорить мы будем втроём, лишние уши нам уж точно ни к чему.
***
Радостный Серый побежал за табуретками для новых гостей, а Нежный с подполковником передвинули стол метров на десять в сторону от мангала. Когда хозяин вернулся, мы с Юрой занялись шашлыками, Берендей начал рассказывать неимоверно нудную историю о съёмках фильма про десантников, а батюшка поначалу пытался заставить его замолчать, ибо рассказ якобы склоняет его к смертному греху уныния, но потерпел полное поражение.
Светлана немного пришла в себя и вяло принялась соблазнять Юру. Впрочем, получалось у неё настолько плохо, что мальчишка её приставаний даже не заметил. Он за обе щеки наворачивал сочный шашлык, щедро делясь им с Пиратом. Берендей тоже каким-то образом умудрялся не забывать о шашлыке, обильно запивая его водкой. Батюшка время от времени составлял ему компанию, поддерживая тосты, кроме совсем уж богохульных.
– Сценарий был такой, - продолжал бубнить Берендей.
– Солдат бежит, наступает на мину, трах, бах, пыль осела, получилась воронка. Второй солдат в неё прыгает и оттуда стреляет по врагам. А возле него торчит оторванная голова первого солдата, для пущего эффекта, так сказать. Потом в неё попадает пуля, и она разлетается. Говорил я режиссёру, что мина отрывает ноги, а не голову, он согласился, но сказал мне, что художественная правда выше реализма. Я всё сделал, как положено, и что же получилось?
– Ничего хорошего, - предположил отец Эпистолярий, принеся новую порцию шашлыков, и разлил водку по стаканам.
– За художественную неправду!
– провозгласил Берендей, они чокнулись и выпили.
– Так вот, первый солдат во время взрыва должен был завернуться в специально покрашенный брезент, чтобы его не было видно камерам. Этот брезент в кадре выглядит, как груда земли, мы проверили. А получилось, что когда дым развеялся и пыль осела, в воронке лежит второй солдат с автоматом, а рядом с ним - первый, уже без оружия, и возле него - его же ‘оторванная’ голова, которая тут же разлетается на кусочки. Это ещё как-то можно было бы отретушировать, но второго от всего этого пробило на ржач. Всё, дубль безнадёжно испорчен, а для второго дубля у меня нет оторванной головы.
– Ужас!
– отреагировала я, просто чтобы не молчать.
– Я вижу, Елена Михайловна, вам это не интересно. Вы бы хотели, чтоб я рассказал про Серёжу. А вот и не расскажу ничего! Потому что он - мой друг!
– За дружбу!
– предложил тост подошедший батюшка.
– Да, друг! Я уже понял, что это он меня запугивал по телефону. Тогда я испугался, но сейчас понимаю, что это были пустые угрозы. Серёжа никого не собирался убивать, кроме этого мерзкого депутата, которого совсем не жалко.
– Он и вам чем-то насолил?
– Лично мне - нет. Но он хотел убить Серёжу, моего единственного друга, если не считать экономки из КГБ, или как там эта организация себя сейчас называет.
– Вы знали, что она оттуда?
– Конечно. По-другому и быть не могло. Неужто эти ребята оставили бы меня без присмотра?
– А кто вам сказал, что депутат хочет убить Серого? Сам Серый?
– Нет, мы об этом не говорили. Но это единственная причина, по которой он мог захотеть кого-то грохнуть. Серёжа - хороший человек, добрый, и уж точно не мокрушник.
– А как вы догадались, что звонил вам именно он? Голос узнали?
– Нет, конечно. У него есть такой специальный микрофон, который совершенно меняет голос. Нет, не узнал я. Мне федералы сказали, что вторую фальшивую бомбу делал тоже я. Но я же знаю, что её не делал! Значит, тот, кто её делал, видел, как я работаю с такими устройствами. Или Серёжа, или экономка, больше некому. А она не по этой части, у неё одна извилина, и та прямая. Экономиться умеет отлично, а больше - ничего. Значит, муляж делал он. А раз бомбу - он, то и всё остальное - его работа. Что тут сложного?