Муос
Шрифт:
Системы внутренней связи в МУОСе, опять же вопреки довоенным докладам, не были приведены в готовность, жизненно необходимые генераторы, другое оборудование в полной мере доставлено в метро не было.
Выслушав докладчиков, Валерий Иванюк поднял нескольких министров, которые допустили очковтирательство, и приказал их взять под стражу. В их число попал и особый управляющий МУОСа Виктор Удовицкий. Председатель КГБ месяца три назад докладывал Президенту о наличии в отношении последнего оперативной информации о злоупотреблениях, связанных со взяточничеством при осуществлении тендеров на заказы и работы в пользу МУОСа, а также в хищении отпускаемых на это средств.
После выступления докладчиков и обсуждения вопросов было принято ряд управленческих решений: по поводу налаживания связи внутри МУОСа, административного деления МУОСа, назначения глав соответствующих убежищ, переписи спасшихся, охраны складов.
Уже поздно ночью все разошлись. Президент остался в зале заседаний. Монитор, установленный в этом зале, передавал картинку с одной из последних уцелевших камер системы видеонаблюдения города, установленной на площади Якуба Коласа. Здания были разрушены, театр пылал, на проспекте скучились автомобили, большей частью тоже горящие. Листьев на деревьях почти не осталось, стволы многих были обуглены. Десяток людей толпились у входа в метро – их силуэты были видны в отблесках пожара. И кругом лежали трупы, много трупов – тех, кто бежал в метро и не успел. Маленькая девочка, годика четыре, в светленьком платьице (совсем как его дочь – Валерия), сидела возле трупа женщины и трогала его за лицо, видимо что-то говоря, наверняка плача. Девочка уже получила смертельную дозу радиации и скоро упадёт рядом со своей мамой. Этот ребёнок – один из его народа, она умирает, и он ей не помог. Он не смог защитить десять миллионов, которые погибли, гибнут или мучительно умрут в ближайшее время. Он даже не смог спасти свою семью. Умирает его родина. Всё что он делал последние три года после инаугурации – всё блеф, всё не стоит ничего. Он сам зарыдал без слёз. Ему захотелось умереть.
– Господин Президент!
Валерий поднял голову. Рядом с ним стоял Семён Тимошук – майор из службы безопасности – уже старый мужик. Это был единственный человек, с которым он мог поговорить по душам, и выпить по сто грамм, не боясь сказать лишнего. Он сам просил Тимошука называть себя на «ты», когда они общались один на один, тот соглашался, но никогда так не делал. Никогда, но только не сегодня:
– Валера. Там тоже твой народ (он указал рукой в сторону выхода из зала). И ты им нужен. Сегодня, как никогда. Без Президента будет хаос. А сейчас надо поспать. Впереди у тебя – тяжёлый день.
Не смотря на призывы к панибратству, в другой бы раз от такого обращения Президент бы скривился. Но только не сегодня. Тимошук напомнил ему отца, который вечность назад его, корпевшего над учебниками перед поступлением в университет, загонял спать. Он устало ответил старому майору:
– Да, Семён. Нам надо поспать. Впереди у нас много тяжёлых дней.
3.2.
Заросли закончились внезапно. Радист вздохнул с облегчением. И тут же уновцы остановились, натолкнувшись на решётку, закрывавшую весь тоннель. Путь вперёд закрыт. Сзади приближались дикари. Между решёткой и зарослями было метров пять свободного
– Бросайте оружие на эту сторону решётки.
По ту сторону решётки, в столбе ослепительного света появились две тени. Тени приближались и оказались людьми. Оба были в каких-то чёрных балахонах с капюшонами. У одно в руках – Калашников. У второго – странный предмет, видимо, тоже оружие.
Несколько бойцов уже навели на них своё оружие – это подошедших нисколько не расстроило, они повторили требование:
– Бросайте оружие.
Лекарь насмешливо парировал:
– Может мне ещё штаны снять и очко раздвинуть?
Один из незнакомцев, не обращая внимание на сарказм, спокойно сказал:
– У вас есть два варианта: бросить оружие на эту сторону решётки, после чего мы откроем вам проход. Или гордо умереть с оружием в руках, когда Лес начнёт вас душить, а лесники грызть глотки.
Дехтер обратился к главному более миролюбивым тоном:
– У нас там осталось три товарища. Помогите их отбить.
– Боюсь ни вы, ни я, да и никто, кроме Господа Бога, помочь им уже не сможет. Вам лучше теперь подумать о себе.
Улюлюкание дикарей приближалось. Рахманов быстро думал. По ту сторону решётки были явно цивилизованные люди, может быть именно те, к кому они пришли на помощь. У местных пока нет оснований им доверять и поэтому их требования справедливы. Скорее всего, они окажутся друзьями, а если и нет, то лучше уж быть расстрелянным или повешенным, чем загрызенным этими тварями. Рахманов коснулся плеча Дехтера и бросил через решетку свой автомат.
Дехтер, секунду помедлив, сделал тоже самое и скомандовал:
– Сдать оружие. Это – свои.
Бойцы неуверенно стали перекидывать через проёмы решёток оружие. Подошло ещё несколько человек в балахонах, невозмутимо собирая оружие. Решётку открывать не спешили, и Дехтер стал не на шутку переживать. А вдруг сейчас они уйдут, не открыв решётки. По приближающемуся топоту было слышно, что дикарям осталось пройти метров тридцать.
Но когда всё оружие было собрано, первый говоривший, не спеша, открыл решётчатую дверь. Уновцы быстро вбежали внутрь. Дикари поняли, что добыча ушла и как-то жалобно заскулили. А мужчина в балахоне, который здесь был старшим, спокойно сообщил:
– Я знаю, что у вас ещё осталось оружие. Мы не будем вас пока обыскивать, но не вздумайте глупить… И ещё, мы сейчас вас всех проверим на ленточников. Подходите по одному, командир – первым, остальные остаются у решётки.
Никто не понял на что их будут проверять. Дехтер подошёл первым. Он понял, почему незнакомец вёл себя так уверенно. Впереди весь проход был забит людьми: лежащими на полу, сидящими и стоящими. В руках этих людей было странного вида оружие, направленное в их стороны. Местных было человек тридцать и все были в таких же балахонах.
Ему отодвинули воротник, посветили в затылок фонарём, что-то там высматривая, а потом несильно укололи шею чем-то острым. На вопрос: «что вы делаете», ответа он не получил. Эта же странная манипуляция была проведена и с остальными уновцами. Затем старший балахончик удовлетворённо сказал:
– Всё нормально. Если у вас есть противогазы – одевайте. Там, куда мы идём, радиация будет повыше..
Они направились за «балахоном» в сторону прожекторов. Командир отряда скомандовал кому-то: