Мурный лохмач
Шрифт:
В Париже было неспокойно. Складывалось ощущение, что кошмары, творящиеся в потусторонней его части, каким-то образом просочились сюда. Город тоже был на грани взрыва из-за революционно настроенных масс, местами случались беспорядки и столкновения, нападения на аристократов. Но Базиль был вне опасности, ибо никто не обращал внимания на серого кота, бежавшего по своим делам.
Пробегая по улице де Турнон, он заметил очередь, ведущую к лавке с надписью «Книготорговля». Причём очередь состояла из представителей бедных сословий. Что тут такое? Неужели книги стали так популярны в Париже?! К собравшимся вышла какая-то приятная дама и тихо произнесла:
–
Базиль покачал головой, наблюдая за этим процессом. Так здесь законспирированный салон гаданий!
– Почему?! Поди аристократов ждёт, кто больше заплатит?! – возмутились посетители.
– Мария Ленорман готова пересказать судьбу даже вот этому коту, если он изъявит такое желание! – объявила женщина, ткнув пальцем в сторону Базиля. – Но сегодня она не может больше гадать. Приходите завтра.
Базиль поразился такому совпадению. Он с уважением относился к предсказаниям и, тем более, к предсказательницам, но в данном случае не мог принять приглашение, потому что ему предстояло продолжить поиски. Вскоре оборотень нашёл нужный дом, подивившись ещё одному странному совпадению: в нём была мастерская надгробной скульптуры. По всей видимости, кто-то из родни искомой девицы преуспел в том деле. Хотя, удивляться здесь было нечему, потому что всё, что было как-то связано с некромантом, так или иначе носило на себе печать смерти. Базиль забежал в мастерскую и оказался среди статуй строгих белых ангелов и безутешных воплощений горя в длинных бесформенных хламидах. Пожилой скульптор как раз работал над одной из печальных фигур, возможно, Женевьев была его дочерью. Базиль осторожно пробрался дальше, в жилую часть дома, и остановился напротив семейного портрета, висящего над камином.
С него на Базиля смотрел тот самый скульптор, которого оборотень видел в мастерской, только на холсте мужчина выглядел гораздо моложе, рядом с ним была изображена миловидная дама, наверное, жена и двое детей: мальчик и девочка – оба кареглазые и темноволосые. В этот момент рядом раздались шаги и в комнату вошла та самая миловидная дама с портрета, успевшая за долгие годы заполучить серебро седины в волосы, как награду за стойкость перед сложными обстоятельствами. Базиль принял человеческий облик и, подкравшись к хозяйке дома, сказал, одарив свою собеседницу обаятельной улыбкой:
– Добрый вечер, мадам! Мадмуазель Женевьев де Кель здесь проживает?
– Да, – ответила женщина, обезоруженная магнетическим обаянием оборотня. – Это моя дочь.
– У меня письмо для неё, которое я должен передать лично в руки, не подскажете ли, где мне найти эту достойную девушку? – спросил Базиль.
– Я позову её, – сказала мадам де Кель. – А вы подождите здесь.
Базиль поклонился даме в знак почтения, и начал прохаживаться по комнате взад-вперёд, с нетерпением ожидая встречи. Он собирался похитить Женевьев де Кель и переправить её на ту сторону (разумеется, отдельно от Клодины). Всё складывалось как-то слишком просто. Даже как-то скучно! Базиль уже представлял, как девушка будет очарована им и сама придёт к месту перехода, куда он пригласит её на свидание – всё как по нотам! Он уже слышал шаги по коридору: лёгкая походка выдавала молодую стройную мадмуазель, а тяжёлая, шаркающая – её мать, и уже приготовился сразить обеих наповал, как вдруг произошло нечто потрясшее его воображение.
Внезапно пространство вокруг подёрнулось едва заметной рябью, словно его намеренно искажали извне. И эти искажения отозвались ужасом в душе Базиля, потому что он почувствовал, что рябь коснулась и его. Он мог бы поклясться, что у него за пазухой что-то затрепетало, как второе сердце. Звук шагов, доносившийся из коридора, внезапно стал иным: осталась только шаркающая походка пожилой женщины, словно её дочь вдруг исчезла, разрушенная рябью пространства. Затем к нему снова вышла мадам де Кель и встревоженно взглянув на него, холодно спросила:
– Что вам угодно, месье?!
Базиль снова повторил прежний вопрос, и не поверил своим ушам, услышав в ответ:
– Вы ошиблись, Женевьев де Кель здесь никогда не проживала!
– А разве вашу дочь зовут не так?! – удивился Базиль, ошарашенный таким поворотом дел.
– У меня никогда не было дочери! – мрачно проворчала хозяйка дома.
Перед тем как уйти восвояси, Базиль невольно взглянул на картину, с ужасом отметив, что теперь на ней рядом с родителями был изображён только один ребёнок – мальчик. Что же произошло?! Ну, не померещилось же ему?! Базиль вышел из мастерской в глубочайших раздумьях и, вынув из-за пазухи листы гримуара, ещё раз прочитал место, где высчитывалась дата рождения загадочной девушки, и вздрогнул, увидев, что дата изменилась! Теперь год рождения был выписан как-то нечётко, словно подразумевая, что на месте первых двух цифр года может быть написано всё, что угодно.
– И как это понимать?! – озадаченно пробормотал Базиль, засовывая вырванные листы обратно за пазуху.
Когда он добрался до дома, Клодина встретила его у дверей. Оборотень уже собирался соврать ей что-нибудь правдоподобное о том, где его носило всё это время, но мадмуазель де Нозиф даже и не думала спрашивать объяснения. Она со слезами на глазах бросилась к нему на шею, повторяя:
– Ты жив! Слава Противоположности Жизни! Она не забрала тебя!
– Ну, что ты, Клодина?! – мягко спросил Базиль, обняв её и нежно целуя в висок. – Что хвостатому сделается? Что ты так разволновалась? Я же просто...
– Ты ничего не знаешь! – заявила Клодина, перебивая его. – Нам нужно вернуться! Срочно!
– Почему?! Что случилось?! – удивился Базиль.
– Кто-то применил Искажающее Перо Смерти! – пояснила Клодина. – Недавно я видела этот артефакт в руках Хозяина Потустороннего Парижа, но искажения создал не он. В противном случае они были бы значительно сильнее и страшнее! Когда я почувствовала дрожь пространства, то подумала, что Ле Гран Фушюз таким образом решил уничтожить мир живых, расширив свои владения! То ,что мы с тобой остались в живых, говорит о том, что Перо направлял простой смертный и его желания были более мелочными, потому что люди не способны мыслить так масштабно, но цель одна – уничтожение. И это уничтожение произойдёт здесь!
Уничтожение! Базиль быстро сопоставил факты: толпы недовольных на улицах, листовки, преследования аристократов, гневные высказывания против королевской семьи. В мире живых тоже назревала революция и, судя по вмешательству такого мощного артефакта, она обещала быть кровавой и жестокой, но Базиль не мог позволить своей возлюбленной вернуться, ведь взрыв Дворца Правосудия ещё не произошёл.
– Нет, нам нельзя возвращаться! – сказал Базиль. – Не сейчас!
– Почему?! – изумилась Клодина.