Мурный лохмач
Шрифт:
– В Париже её нет! – сказала Ленорман. – Её нет в этом мире. Ей нужно родиться заново. А для этого требуется время.
Базиль заметно приуныл, услышав это предсказание: получалось, что у повстанцев сейчас нет дополнительного козыря против Хозяина Потустороннего Парижа и его первого советника.
– Тебе не нужно печалиться! – сказала Ленорман, заметив, как помрачнел её посетитель. –Свою судьбу ты уже нашёл!
В этот момент за дверью в зал, где ждали другие посетители, послышался взволнованный голос Клодины де Нозиф.
–
– Но Ленорман пока не может вас принять, сеанс ещё не окончен, мадам! Там кот! – пискнула Ирен, она не знала, что ещё не родилась та женщина, которая могла бы противостоять Клодине де Нозиф.
– Вот именно! Там кот! – сказала Клодина, слегка отбросив девушку к стене ударом некромагии, стекающим с пластин её чёрного веера.
В былые времена она бы, не задумываясь, разрезала пополам смертную, преградившую ей путь, но сейчас ей не хотелось проявлять излишнюю жестокость. Базиль мгновенно убрал листы из гримуара в карман и принял облик кота как раз в тот момент, когда Клодина ворвалась в комнату для гаданий. Увидев, что никто не посягает на её возлюбленного, мадмуазель де Нозиф немного успокоилась и спросила:
– Простите, я не вовремя?
– Проходите, – сказала Ленорман. – Буду рада помочь вам, мадмуазель!
ГЛАВА VIII. Игра, игроки и игрушки
Базиль, улучив момент, улизнул из комнаты. Клодина села напротив гадальщицы и поднесла к глазам лорнет, охватив комнату для гаданий цепким взглядом Главы Пыточного Следствия. Она опасалась, что её разговор с Ленорман могут подслушать какие-нибудь потерявшие совесть призраки, подрабатывающие шантажом, или, что ещё хуже, не в меру усердные старьёвщики, которые могли запросто отнять все воспоминания, подчиняясь приказу Хозяина Потустороннего Парижа (ведь Клодина пребывала на стороне живых инкогнито и нелегально, что могло считаться предательством). Впрочем, опасения не оправдались: в этой комнате они остались только вдвоём.
– Что вас интересует? – спросила Ленорман, переключив внимание Клодины на себя.
– Вы – гадальщица, вот и угадайте, что меня интересует! – жёстко сказала мадмуазель де Нозиф.
Она вела себя так вызывающе, чтобы заглушить свой страх перед предсказанием.
– Позвольте мне взглянуть на вашу руку, – спокойно предложила Ленорман.
В её салон приходили самые разные люди, но эта мрачная дама была другой. Ленорман чувствовала, что с ней беседует носительница огромной силы, пришедшая не из этого мира, а оттуда, куда никогда и никто не торопится.
– Что ж, взгляните! – Клодина подала гадальщице руку, развернув её ладонью вверх.
Ленорман прикоснулась к бледной и шелковистой коже, желая рассмотреть линии на ладони, но вместо этого словно окунулась с головой в густые алые воды. Кровь?! Она была всюду и заслоняла от взора грядущее.
– Ваши руки в крови! – тихо сказала Ленорман. – Поэтому и гадать мы будем на ней. Вы позволите получить одну каплю вашей крови?
– Разумеется! – холодно кивнула Клодина.
Она поднялась с места и, задрав юбки, извлекла тонкий изящный стилет, который носила, прикрепляя к кожаной подвязке, расположенной чуть выше колена. В те времена, когда Клодина ещё не вобрала в себя силы некросферы, такое оружие имели все аристократки для защиты невинности. Сейчас, когда невинность давно уже была утрачена, а защищаться скорее требовалось уже от самой мадмуазель де Нозиф, Клодина носила стилет как смертоносное украшение, иногда используя его во время пыток и любовных игр, которые порой сливались в единое целое. Базиль тоже любил такие опасные развлечения. Одного быстрого удара было достаточно, чтобы получить каплю крови из раны на запястье. Она медленно, словно зависая в воздухе, упала в стеклянную чашу, окрасив кристально чистую и прозрачную воду в ней в алый цвет. Ленорман подняла ёмкость и посмотрела сквозь стекло на пламя свечи.
– Вы пришли сюда гадать о любви! – объявила она.
– Верно! – мрачно улыбнулась Клодина. – И что вы можете сказать мне об этом?
– Ваш путь будет тернист и долог, – сказала Ленорман. – Но результатом вы будете довольны.
– Меня не устраивает такой ответ! – возмутилась мадмуазель де Нозиф. – Скажите мне прямо: он останется со мной, или нет?!
Ленорман ещё раз заглянула в чашу, думая над тем, как сформулировать ответ. Она чувствовала, что от её слов будут зависеть судьбы многих, кто попадёт под влияние этой мрачный красавицы, кровь которой была давно мертва, но продолжала жить за счёт силы некросферы. Ощущалась и ещё одна сила, даже превосходящая первую: сила любви. Эта женщина изначально была создана для любви и счастья, но в ней было столько гордыни, властности и целеустремлённости, что на неё обратила внимание Та, кого все некроманты считали своей работодательницей. А ещё в капле крови этой странной посетительницы, словно в частице вселенной, тоже отражалось воздействие Искажающего Пера Смерти, правда в данном случае, искажения не причиняли вред, а изменили исход в пользу мрачной дамы.
– Ваш избранник... – Ленорман запнулась, рассматривая грядущее, отражавшееся в чаше, – Он не сразу поймет и оценит вас в полной мере. До этого момента пройдет некоторое время, долгое время, требующее от вас многих жертв.
– Но потом он будет со мной?! – спросила Клодина.
Ленорман почувствовала, что может смять и уничтожить эту гордую и могущественную даму одним только словом «нет», но, к счастью для обеих женщин, этого слова не было в ликах грядущего, меняющихся в чаше.
– Да, он останется с вами! – сказала Ленорман. – Но до этого вам обоим придётся пережить много ссор, разлук и сближений, обманов и опасностей. Более того, вы сможете добиться своего только хитростью.
– Это неважно, главное – результат! – усмехнулась Клодина, и в чашу с окрашенной в алый цвет жидкостью упала светлая капля – её слеза.
В этот миг гадалка вздрогнула, снова увидев, то самое перо, которым делал записи Робеспьер и водила призрачна рука в чёрной рыцарской перчатке, только на этот раз Ленорман заметила, что была и третья рука – почти невидимая, тёмная и, кажется, женская, она принадлежала, видимо, истинной Хозяйке артефакта и многого другого. Что это могло означать?