Мурочка, или Менелай и Елена Прекрасная
Шрифт:
Ярослав сказал, что ему нужно время, и уединился с Антоном в доме, Агата не стала спорить или напоминать, что большой дядя обещал быть весь день с ними. Она видела, что он проводит практически всё своё время с ней и детьми, лишь изредка отправлялся встретиться с приятелями на нейтральной территории, потому что с тех пор, как в доме появились дети – вход туда был без «подружек» и только до «детского времени», что не могло устраивать приятелей, привыкших к другому формату отдыха.
Возвращался всегда вовремя и всегда без запаха алкоголя, что удивляло Агату, она была прекрасно
– Почему ты не пьёшь?
– Если я захочу, я выпью, значит, не хочу.
– Люди не меняются, а ты взял и изменился?
– Не так уж я и изменился… раньше я выпивал и искал красивую девушку, сейчас красивая девушка живёт в моем доме, и лучше я выпью с ней, ты такая заводная, Мурочка.
Она слегка покраснела, вспоминая, насколько она «заводная», и что Ярослав всё-таки увидел, как она танцует и извивается под ритмичные басы, отпуская себя на волю. Закрыв глаза, под эту музыку ей казалось, что ничего не изменилось в её жизни, только в ней появился большой дядя и сделал её проще и слаще.
Мурочка была ласковая, она словно втиралась в Ярослава, проходя мимо, она обязательно касалось его, проводила пальчиком по руке, взъерошивала волосы или прижималась на минуточку к нему крепко-крепко, вдыхая уже ставший привычный запах парфюма, который она почувствовала летом, практически упав из дверей маленькой красной – а какой ещё? – малолитражки в руки мужчины. Сидя за одним столом, она уже сама усаживалась ему на колено, а на втором он чаще всего держал Машеньку, пока она не уставала и не переходила на руки к кому-нибудь другому или, заинтересовавшись игрушкой, не садилась на пол. Ярослав не уставал целовать Мурочку, держать на руках, ласкать и гладить, как кошку, и он был уверен, что в эти моменты он слышит едва заметное мурлыканье.
Сейчас, закончив неотложные дела, Ярослав с Антоном решили пропустить по бокалу-другому пива под футбольный матч. Антон вальяжно вытянул ноги, привычно, но аккуратно, отодвинув автопарк, внимание же Ярослава привлекала девушка, сидевшая на корточках рядом с малышкой в красном комбинезоне, помогая ей собирать снег лопаткой.
– Чего это Агата такая нервная? Не удовлетворяешь? Смотри, я могу подсобить.
– С чего ты взял, что нервная? – он глянул в окно, где внимание Агаты уже привлёк Лютик.
– Да не знаю, - небрежно, - показалось что-то.
– Тебе показалось, - отпивая пиво.
Слова Антона заинтересовали Ярослава. Антон был не самым чистоплотным семьянином, пожалуй, единственное его достоинство было в том, что он искренне любил своих детей и так же, по накатанной, хорошо относился к чужим. Его не нервировал детский плач, он всегда мог найти общий язык с ребёнком любого возраста. И ещё он обладал практически звериным чутьём на проблемы и людей с проблемами. И если раньше Мурочка действительно была девушкой с массой проблем, сейчас Ярославу казалось, что она спокойна и довольна. Но, приглядевшись, он увидел, что она всё так же часто поглядывает на телефон, иногда вздрагивает от неожиданного звонка или сигнала домофона.
Она по прежнему иногда плакала во сне по Лёшику, отчего Ярославу хотелось уничтожить этого парня, но на вопросы она всегда отвечала одно и то же: «Ерунда».
Мужчине не могло нравиться, что Агата плачет из-за некоего Лёшика, ещё меньше его устраивало то, что однажды, привычно открыв свой браузер, он наткнулся на незакрытую страницу Алексея Сорокина, чьи фотоальбомы пестрели фотографиями Мурочки. Кто-то отвлёк Агату, и она не закрыла её. Поборов желание продолжить расследование, он просто нажал «выход». Некий Алексей был в жизни Мурочки, и эти отношения, а скорей – отсутствие таковых, угнетали девушку, как и любое дело, где не поставлена окончательная точка. Поставить эту точку может только время, Мурочка же, как обыкновенная девушка, цеплялась за свои мечты и сказки.
В задумчивости Ярослав смотрел во двор, он видел, как Арни выпустил из благоустроенного загона и тёплой будки Цезаря, и тот с воодушевлением, которое готов выказывать только пёс, прыгал со своим новым приятелем Лютиком. Агате даже пришлось выделить отдельный комплект одежды для Лютика, чтобы тот проводил время со своим четвероногим другом, настолько эти двое привязались друг к другу. К удивлению Ярослава, Арни нырнул в будку, тут же вылез оттуда и быстро пошёл к дому, в сторону гаража. «Сигареты прячет».
– Давай сюда.
– Что?
– То, что ты вытащил из будки Цезаря.
– Это не твоё дело.
– Я обещал Агате, - за глаза Ярослав в разговоре с Арни называл Агату по имени уже некоторое время, так казалось более правильным, и для парня тоже. При Машеньке же, которая была почти всегда с мамой, Арни и Ярослав звали её мамой. И оттого девочка не путалась, а твёрдо знала, кто её мама, а кто – папа. При словах «папа» «папа, катай» или «папа, на» он улыбался, забывая, что он не биологический отец девочки. Просыпаясь каждое утро с маленькой ножкой на своём лице, он считал Машеньку своей дочерью, которой у него никогда не было. – Обещал, что ты не будешь курить, а ты обещал мне, бросай, Арни.
– Это не сигареты.
– А что? – с интересом.
– Личное…
– Личное? Парень, личное у тебя в комнате. Агата всегда очень щепетильна в отношении твоего личного пространства, да и я стараюсь лишний раз не вмешиваться, понимая, что ты уже достаточно взрослый, чтобы играть в маму-папу. Но, тем не менее, ты под опекой женщины, с которой я живу, так что я бы хотел знать, что это за «личное», и насколько оно противозаконно?
– Это… эх, я не знаю, ты не поймёшь.
– Давай попробуем, если я не пойму, так и скажу.
– Вот, - он протянул обыкновенной конверт, немного скомканный, с надписями, сделанными детской рукой – Лютика.
– ????
– Это письмо Деду Морозу.
– Он написал письмо Деду Морозу, я проверил ошибки, и мы ездили на почту, чтобы его отправить.
– Это настоящее письмо, прочитай.
«Дорогой дедушка Мороз. Миня зовут Людовик, я уже писал тебе письмо, но то письмо ниправильное, мне хочется на новый год маму. Я хочу, чтобы она вирнулась к нам и посмотрела снег».