Мушкетёр Её Высочества
Шрифт:
Когда они встали, в доме никого не было, а на улице слышался шум и топот копыт. Выбежав на крыльцо, Даша увидела, что войска ушли вперёд, а возле ворот Тимоха грузил телегу, разговаривая с хозяином избы, который, уступив дом командиру, ночевал у соседей.
— Я вам сейчас чаю приготовлю, — сообщил Тимоха, но Даша его остановила: — Не беспокойся, мы сами.
Они быстро попили чай с конфетами комиссара, причем Даша, исполняя роль медсестры, плюхнула в чашку Веры щепотку травы. Вера скривилась, так как травка была невкусная, но перечить не стала, пытаясь быть усердной подопытной врачующейся
На улице ожидал Тимоха, который предложил им с ногами забраться в телегу и прикрыть себя клетчатым одеялом. Когда они уселись, Вера тревожно спросила:
— А где Семён?
— Твой Семён уехал на лошади вместе с Митрофанычем, — обернулся, улыбаясь, Тимоха. Ему было внове везти монашек, и их ежедневный быт весьма его интересовал. Он предполагал, что Семён – брат Веры, отчего она за него беспокоится. В своей семье Тимоха был пятым из десяти братьев и сестёр и такой сестринской любви не знал, так как каждый кусок хлеба дома был на учёте и чтобы не остаться голодным совсем, приходилось драться и с братьями, и с сёстрами.
Он уже подумывал, не отдать ли в монашки пару своих сестёр, которые полюбят Бога, а заодно немножко и его, Тимоху. Поэтому всю дорогу он выпытывал у сестёр все подробности о монастырях и интересовался, как туда попасть. Вера пообещала, что как только они приедут в Одессу, а войска комиссара отправились именно туда, то она напишет письмо матушке игуменье в Покровский монастырь, что в Киеве, и сестёр Тимохи, возможно, возьмут в монастырь послушницами.
— Боюсь, что они в монастырь не пойдут, — задумчиво сказал Тимоха, а потом объяснил, окидывая их невинным взглядом: — Они замуж хотят.
Сёстры не сдержались, и прыснули смехом, а Тимоха, широко улыбаясь, сказал: — Не понимают они своей пользы.
Впереди послышались выстрелы, ухнула пушка, и Тимоха придержал лошадей.
— Пусть воюют, а нам туда пока нельзя, — сказал Тимоха и на немой вопрос Даши объяснил: — Мне Митрофаныч приказал.
Через Пересыпь поздно вечером они въехали в Одессу, останавливаясь возле перегороженных улиц с караулами поляков, французов, греков и ещё каких-то военных, а потом сёстры Хоменковские долго путались по улицам Молдаванки, пока не нашли Запорожскую улицу и остановились возле дома тёти Офелии. Вера наказала Тимохе найти Семёна и сообщить ему их адрес, а потом обняла Тимоху и попрощалась. Тимоха уехал в расстроенных чувствах, чуть не пустив слезу, и пообещал непременно заехать и сам.
Сестры зашли в палисадник, но дом был тёмный, как будто покинутый. Дверь была закрыта и Даша, вспомнив, поднялась на цыпочки и под наличником обнаружила ключ. Открыв дверь, они зашли в дом и пытались найти лампу и спички, чтобы зажечь огонь. Даша наткнулась на стол, и сразу же под руки попал коробок спичек. Она хотела зажечь спичку, но услышала над ухом мужской голос:
— Не нужно зажигать огонь.
Даша и Вера одновремённо закричали, застыв от ужаса.
— И не нужно кричать, — сообщил тот же голос и спросил: — Кто вы такие?
— Мы – сестры Хоменковские, — ответила Даша, понимая, что «голос», который хочет поговорить, не так опасен, как «голос» без голоса.
— Приятно познакомиться,
— А где же она? — в один голос спросили Даша и Вера.
— Она там, где всем хорошо – на небе, — сообщил незнакомец.
— Кто вы такой? — возмутилась Даша, ей казалось, что её водят за нос.
— Меня зовут Миша, — сообщил незнакомец и снял, как казалось Даше, шляпу, — моя мама дружила с вашей тётей Офелией, только потому я согласился присмотреть за её домом, пока не появитесь вы.
— Она знала, что мы приедем в Одессу? — не поверила Даша.
— Ваша тётя была мудрой женщиной, — сказал Миша и добавил: — Сидите тихо.
— Что? — не поняла Вера.
— Ради вашей тёти, ложитесь на пол и молчите, — прошипел Миша, и Даша поняла, по мелькнувшей тени, что он переместился в другую комнату. В тишине скрипнуло окно, и тут же раздался выстрел. Девушки непроизвольно вскрикнули, а на пороге появилась тень Миши.
— Какие же вы нежные, барышни, — сказал он, — можете ложиться спать, только ради бога, не зажигайте свет.
С этими словами он вышел через дверь, оставив их дрожащими и в темноте. Даша подкралась к открытому окну во второй комнате и выглянула. По улице шагал Миша, держа на плече какого-то человека. Дойдя до конца улицы, он сбросил его на перекрёстке и ушёл, стряхнув руки.
Даша непослушными руками закрыла окно, задвинула засов на двери и только тогда, на ощупь, зашла в комнату.
— Вера ты где? — прошептала она и поняла, что Вера рядом, когда сестра, пугая её холодными руками, дотронулась до неё. Они в потемках нашли диван и завалились на него, укрывшись пледом и прижимаясь друг к другу. Даша не стала рассказывать Вере о трупе, который лежит на перекрёстке улицы и с дрожью подумала, что она будет делать, если труп придёт сюда, чтобы им отомстить.
В весьма странной ситуации оказалась Одесса к приезду сестёр Хоменовских: город разделился на несколько территорий в каждой из которой располагалась своя власть, подчиняющаяся разным государственным образованиям. Центр города и ближние Мельницы достались сербам и полякам из оккупационных войск, вторгшийся в город Иван Луценко представлял собой власть петлюровской Директории и занял железнодорожный вокзал вместе с частью района Большого Фонтана.
Представитель Деникина, генерал-майор Гришин-Алмазов контролировал белогвардейские войска, которые захватили территорию порта и прилегающую к нему улицу Маразлиевскую. А весь район Молдаванки контролировался до зубов вооружёнными уголовниками Михаила Винницкого, прозванного Япончиком.
Проснувшись поутру, и ещё не успев умыться, сёстры должны были принимать в гости Тимоху, который заявился с утра, притащив мешок картошки и половину мешка овса.
— Зачем нам овёс? У нас нет лошадей, — растерялась Даша, а более практичная Вера зашипела на неё: — Молчи, дура, потом поменяем на что-нибудь нужное.
Вера сразу же расспросила Тимоху о Семёне, но тот огорчённо сказал, что Митрофаныч очень занят и ему недосуг разбираться с пленником, который сидит в Бульварном полицейском участке. Вера огорчилась, но решила сама посетить «Митрофаныча» и попросить отпустить Семёна.