Мушкетёр Её Высочества
Шрифт:
Пристёгнутый к трубе отопления Ламбре дёрнулся, но Шанталь была уже возле двери.
— Пока, любимый, — сказала Шанталь, посылая Ламбре воздушный поцелуй.
Броннер в своём кабинете потирал руки от возбуждения. В таких случаях они у него потели.
На следующее утро, в четверг, двенадцатого декабря, первой проснулась Вера, так как ей не терпелось увидеть своего любимого и ненаглядного Семёна. Она растормошила Дашу и крикнула ей на ухо:
— Вставай, соня!
Они быстро надели подрясники, так как другой одежды у них не было, а сверху накинули пальто. Головы украсили вытащенными из шкафа шляпками тёти Офелии, благо их у неё было не менее двух десятков.
На улице было не холодно, но сыро. Легкий снежок, высыпавший вчера, уже растаял, сделав всё грязным и неприятным. Они вышли под ручку из дома и, свернув на Прохоровскую, сели в трамвай, которым проехали несколько остановок и оказались на Преображенской улице.
Где находится полицейский участок, они не знали, но увидели много народу возле старого двухэтажного здание с колоннами и потопали к нему. Высокая круглая каланча посередине строения с асимметричными окнами на ней и странным шпилем вверху заметно выделялись среди городской застройки, и Даша засмотрелась на него, отчего получила под бок локтем.
— Не отвлекайся, — зашипела Вера, — смотри, где находится Миша.
— Сама смотри, — захихикала Даша, — он мне без надобности.
— Может ты не заметила, но Миша вчера смотрел только на тебя, — напомнила Вера.
Даша фыркнула, так как Миша, несмотря на его шарм и весёлость, никак не подразумевался в качестве кавалера, к тому же, той злополучной ночью Даша видела труп, что пугало, а не вдохновляло на романтическое настроение.
Подошла ещё одна группа людей, которые шли колонной, держа над собой транспарант с надписью «Моревинт» [28]и распевали во всё горло «марсельезу»:
« Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам не нужно златого кумира,
Ненавистен нам царский чертог.
Мы пойдём к нашим страждущим братьям,
Мы к голодному люду пойдём,
С ним пошлём мы злодеям проклятья -
На борьбу мы его позовём».
Из колонны вышел черноволосый парень и дёрнул винтовку у часового:
— Отдай!
— Я на посту, — ответил, смущаясь, молодой часовой.
— Доложи начальству, что тебя разоружил Алёша Чёрный.
Тут же открыли ворота и всех полицейских, которые попали по пути, арестовали. Вера тянула Дашу вперёд, ища глазами Мишу, но того не было, а уже из камер выпускали людей, которые выходили и обнимались с подошедшими товарищами. Вера заметалась, не зная, что делать и спросила у девушки из подошедшей колонны:
— Всех выпустили?
— Всех, сейчас идем в тюрьму, — весело сообщила девушка и крикнула черноволосому парню:
— Алёша идём!
Уже не колонной, а многолюдной толпой пошли вдоль Преображенской, мимо старого христианского кладбища, по Водопроводной улице мимо православного, еврейского, католического и лютеранского кладбища к тюремному замку из красного кирпича.
Возле тюремного здания, выложенного в виде креста, уже шумела толпа вооружённых людей, и Даша увидела Мишу, раздающего команды личностям разбойного вида.
— Вон он, твой Миша, — сказала Даша и добавила, хихикая, — чистый уголовник.
— Не смей смеяться, — побледнела Вера, — в этой тюрьме сидит Семён.
Даша замолчала, но Веру к Мише не пустила:
— Не шебуршись, они всех выпускать будут, выпустят и Семёна.
Даша тоже соскучилась по Семёну, товарищу, действительно, надёжному, к тому же любящему её сестру. Грохнул взрыв и поднялся дым. Люди ломанулись вперёд и Вера хотела рвануться за ними, но Даша снова её остановила:
— Стой здесь, а то пропустишь Семёна.
Видно для Веры был день счастливый, так как одним из первых из ворот появился Семён. Он сразу заметил сестёр и бросился к ним.
— Вы что здесь делаете? — спросил он, обнимая Веру.
— Тебя освобождаем, — пискнула Вера, а Даша по-дурацки, радостно хихикала.
— Пойдём домой, — промолвила Вера и тут они услышали сзади голос Михаила:
— Так вот он какой, ваш знакомый, — сказал он и представился: — Миша.
Семён поздоровался, но без энтузиазма. Перекинувшись парой незначащих фраз, они разошлись: Миша ушёл к тюрьме, а Даша и Семён с Верой отправились к ним домой.
— Откуда вы его знаете? — настороженно спросил Семён.
— Он наш сосед по улице, — ответила Вера, недоумевая.
— А вы знаете, кто он? — спросил Семён.
— Миша, — сказала Вера.
— Вашего соседа зовут Миша Япончик, — сказал Семён.
— Да хотя бы и Монгол, а что? — не поняла Даша.
— А то, что ваш Миша заправляет ворами в городе, — объяснил Семён, — так что держитесь от него подальше.
— Уже не можем, — сказала Даша, — мы с ним повязаны кровью.
И рассказала о ночном трупе.
— Что же ты мне не сказала, зараза? — возмутилась Вера.
— Чтобы ты тряслась вместе со мной? — парировала Даша.
Молчаливо пошли домой. Сзади слышалась перестрелка между петлюровцами и бандитами, освобождавшими уголовников из тюрьмы.
Дома Семён вытащил из кармана каким-то чудом уцелевший перстень из белого металлы, с замысловатой вязью на поверхности и сказал Вере:
— Надень.
— Зачем? — не поняла Вера.
— Чтобы не потерялась, — сказал Семён, надевая перстень на палец.
— Ты что, обручаешься с Верой? — спросила Даша.