Мушкетер
Шрифт:
Войдя под гулкие и прохладные своды галереи, Герберт покосился на Сухова.
— Позвольте вас спросить, сэр Северус, — молвил он. — Давно ли вы дружны с его светлостью герцогом Бэкингемом?
Олег тонко улыбнулся и как можно непринуждённей ответил:
— Думаю, необходимо отделять дружбу от службы, достопочтенный сэр Уильям. Я служу герцогу из чувства долга, но дружить с его светлостью считаю ниже своего достоинства.
— О! — мигом оживился до этого чопорный лорд-стюард. — И почему же?
— Хотя бы потому, что я воин, а полководец из герцога, мягко говоря, никудышный. Он годен в царедворцы, но к политике его и близко нельзя подпускать. Его светлость храбр, да вот только горяч не в меру — как мальчишка, право, и столь же неопытен. Прошу прощения за солдатскую прямоту, сэр Уильям, но уж такова моя природа — не терплю вранья.
— Понимаю, понимаю, — задумчиво проговорил Герберт. — Признаться, я и сам известный недруг его светлости. И это не тайна даже для государя. Жаль, очень жаль, что его величество попал под обаяние Джорджа Вильерса, забыв о прежней неприязни к этому фавориту старого короля.
Сухов внимательно посмотрел на вельможу. Лорду-стюарду шёл пятый десяток, положение его было крепко, поэтому он не выказывал обычного для придворных опасения наговорить лишнего. Кто он — и кто какой-то Снейп? А может, граф Пемброк решил использовать «сэра Северуса» в личных целях? Ну это мы ещё увидим, кто кого использует.
— Клянусь честью, — вздохнул Олег, — иногда я даже позволяю себе крамольные мысли. Ах, думаю, если бы при дворе нашёлся достаточно энергичный человек, который не одними словами убедил бы короля, что его светлость приносит только вред, а доказал бы делом — разумеется, тайно! Скажем, стал бы втихомолку мешать поползновениям Бэкингема, ставить ему палки в колёса, оттягивать выход эскадры лорда Холланда…
— Попахивает изменой, — прищурился граф Пемброк.
— Да! — горячо воскликнул Сухов, прижимая пятерню к груди. — Верно! Но это было бы во благо Англии! Сколько бы тысяч фунтов осталось в казне не растраченными, сколько сотен солдат и матросов сохранили бы свои жизни!
И потом, разве сам герцог не нарушил приказ короля? Ему же было строго наказано: если ларошельцы не пожелают принять от него помощи, уходить. Но его светлость остался! Для чего? Его доводы казались несерьёзными всему христианскому миру! — повторил Олег замечание Ришелье. — Я понимаю, что не должен этого говорить, но пусть Господь простит меня, ибо слова мои от чистого сердца.
— Понимаю, понимаю, — медленно проговорил Герберт, но вдруг встрепенулся и заговорил жёстко: — Однако его величеству не пристало слушать подобное!
— Его величеству, — улыбнулся Олег, — я скажу то, что придётся по нраву любой венценосной особе.
Лорд-стюард кивнул и провёл Сухова к огромным дверям из орехового дерева, отделанным слоновой костью. Два громадных гвардейца, стоявших на часах, молча отшагнули, позволяя войти.
Первым в дверь проскользнул граф Пемброк и низко поклонился королю, который стоял у окна, выходившего на поле для рыцарских турниров.
Карл I был довольно молод, сухощав и хорош собой.
— Рад видеть вас, господин граф, — кивнул он лорду-стюарду.
Говорил его величество с трудом из-за дефекта дикции. По сигналу Герберта Олег переступил порог Голубого зала и отвесил низкий поклон, сняв шляпу и коснувшись полями блестящего паркета.
— Нижайше приветствую ваше величество, — сказал он.
— Ага! — улыбнулся король. — Стало быть, вы и есть тот самый Северус Снейп, о коем уведомил меня лорд Холланд?
— Да, ваше величество…
Карл мелко покивал, отошёл к большому креслу и с удобством уселся.
— Можете быть свободны, Уильям, — с оттенком нетерпения велел он.
Герберт, мазнув взглядом по Сухову, молча поклонился. Олег послал лорду-стюарду успокаивающую улыбку — мол, всё под контролем.
— Итак, господин Снейп, — выговорил король, — расскажите мне, что творится под Ла-Рошелью. Ах, не стойте вы с таким благоговением! Садитесь.
Сухов присел на скамью, обитую синим бархатом, и мельком оглядел покои.
Голубые стены, искусно расписанные сценками с ангелами в небесах, оправдывали название, данное залу.
Олег сосредоточился. Тщательно подбирая слова, обдумывая сведения, переданные ему кардиналом, он описал положение дел в Ла-Рошели, напирая на то, что особых тягот англичане не испытывают.
— Война идёт по правилам рыцарских турниров, — заключил Сухов, намечая улыбку. — Как-то раз Бэкингем послал маркизу Туара дыни, а тот в благодарность отправил герцогу воду, настоянную на цветках лимонного дерева, и «кипрскую пудру».
Король покивал и сказал, болезненно морщась:
— Если мы не поможем Бэкингему после столь прекрасного и славного начала его действий, это станет неизгладимым позором для меня и для всей Англии. Те, кто противится этому или затягивает дело, заслуживают того, чтобы их повесили в Тайберне!
— Да, сир, — смиренно согласился Олег.
— Ступайте, господин Снейп, — милостиво сказал его величество. — Я удовлетворён нашей беседой.
Отвесив прощальный поклон, Сухов удалился.
Оказавшись в галерее, он заметил лорда-стюарда и улыбнулся ему — дескать, король остался доволен, чего и вам желаю.
— О, Северус! — вдруг услышал он приятный женский голос.
Это была Люси Хей, она щеголяла в роскошном тёмно-зелёном бархатном платье с большим воротником и высокими манжетами из венецианского гипюра снежной белизны — не копить же кардинальские пистоли, как скряга-ростовщик! Деньги на то и созданы, чтобы их тратить.
— Миледи, — церемонно поклонился Олег.