Мушкетёры Тихого Дона
Шрифт:
Дело в том, что в те лихие времена интервентами русской земли выступили сразу два европейских государства – Польша и Швеция. Как известно, первая преуспела на этом поприще гораздо больше, сумев даже занять Москву и при этом на полном серьёзе собиралась ставить на царский русский престол – то ляшского королевича Владислава, то самого круля Сигизмунда.
Успехи же скандинавской стороны были куда поскромнее, и, в общем-то, особых преференций Швеции не сулили. Но тут лидер первого русского ополчения, думный дворянин по фамилии Ляпунов, вдруг проявил недюжинные дипломатические способности, решив сыграть на объективно существующих разногласиях между шведской и польской короной. И по всей вероятности, он имел своей целью привлечение шведов на русскую сторону. Дело-то в принципе правильное, только вот, видимо, от чрезмерного дипломатического усердия Ляпунов возьми да и «ляпни», что, дескать, разогнав поляков, на русский престол надо будет всенепременно посадить… шведского королевича…
Шведы изумились… и обрадовались. До сих пор они скромно полагали в мутной водице русской Смуты, ну отторгнуть, например, от Руси города Ям с Копорьем и Орешком, ну там прихватить Карелию с Соловецкими островами, а тут эти русские вдруг возьми, да им ещё и престол предложи…
Да еще тем самым, нежданно-негаданно, создав у Шведской короны перед поляками дополнительное политическое преимущество. Вволю поизумлявшись и порадовавшись, шведы, вопреки ожиданиям Ляпунова, очертя голову сражаться с ляхами за русский престол для своего королевича отнюдь не бросились. В полном соответствии со своим скандинавским менталитетом, взвесив все «за» и «против», шведы прагматично решили лишь максимально использовать свалившееся на них с неба политическое преимущество, а потому пошли и… захватили Новгород со всеми его землями. Тем самым довершив дело своих предков – викингов, издавна лелеющих мечту о захвате под своё крыло «Хольмгарда», который они не без оснований полагали богатейшим городом «Гардарики».
Непосредственно же руководил всем этим бравый генерал шведсконаёмного воинства Яков Делагарди. Выходец из «ошведенных» французов (то есть французов, ставших шведами), отец которого еще воевал с Иваном Грозным во время Ливонской войны. Именно он и стал, правда, на весьма недлительное время, говоря языком викингов – ярлом Хольмграда, то бишь правителем Господина Великого Новгорода и всей Новгородской земли.
Будучи человеком умным, Делагарди ясно осознавал, что столь редкостная удача, как оказаться правителем такого богатейшего края, свалилась на него исключительно волей случая, и перефразируя на скандинавский манер известную восточную поговорку, он является «ярлом на час». А потому ему надо спешить, используя этот дарованный ему «час» с максимальной выгодой. Причем как для интересов Шведской короны, так и непосредственно для клана Делагарди. И вот тогда из далёкого Стокгольма им была оперативно выписана родная сестра Индигирда, которую он быстренько сосватал за одного из представителей местной знати – молодого и удалого новгородского князя Аристарха Вастрицкого.
Приняв православие и выйдя замуж, шведка Индигирда Делагарди быстро превратилась в Ирину Вастрицкую. В любящую и искренне любимую жену настоящего русского князя, а крёстным их первенца Анны даже пожелал было стать сам братец княжеской жены генерал Делагарди, да вот только расхождения веры ему этого не позволили. Так что была княгиня Анна Вастрицкая, вдобавок ко всему, по матери еще и Делагарди.
Кстати, для князя Людовецкого, как известно, весьма гордящегося своим, восходящим ещё к Рюриковским временам варяжским происхождением, именно наличие скандинавских корней у потенциальной супруги сыграли решающее значение при её выборе. Только если для князя-воеводы сноситься в Скандинавии за давностью лет было абсолютно не с кем, то у княгини Анны там были очень даже реально существующие и при этом весьма влиятельные родственники. Родственники, испытывающие к своей далекой кровинушке, живущей в этой «дикой Гардарике», вполне даже нормальные родственные чувства, и к которым в случае острой необходимости не зазорно было бы и обратиться за помощью…
А именно сейчас, по мнению княгини Анны, такая острая необходимость и назревала.
Уповая на зов крови и призывая в случае беды на помощь своих шведских родственников, княгиня Анна имела вполне прагматичный расчёт, основанный на существующих геополитических реалиях. Уже после её рождения, и даже после избрания русским царём Михаила Романова, родному дядюшке княгини генералу Делагарди, ещё где-то с пяток лет довелось всё-таки пообретаться на богатой русской земле. А впоследствии, как оно ранее им же дальновидно и прогнозировалось, его правление окончилось тем, что бравые потомки викингов под напором русской силы вынуждены были отдать Хальмгард и прилегающие земли обратно их исконным владельцам.
В результате, достаточно скромными территориальными приобретениями шведской короны, официально закрепленными условиями Столбовского мира 1617 года, оказались лишь Ижорская земля и «Корельский уезд». То есть земли будущего Петербурга и Карелии. Правда, с самими карелами случился досадный конфуз… Не желая жить под шведами, будучи городами и недвижимым имуществом особо не обременёнными, карелы в большинстве своём взяли да… и ушли в русские владения, так что править королю в приобретённом крае стало практически некем. С Ижорской же землёй в плане правления тоже было не сильно богато, поскольку ижорцы, вепсы да и прочая «чухня белоглазая» ввиду своей исконной природной бедности особого дохода шведской короне также никак не прибавили.
Но зато шведы надёжно и почти на целый век лишили Россию выхода к Балтийскому морю. Впрочем, с этим «балтийским» вопросом ещё предстоит будет детально разобраться внуку нынешнего Русского государя…
А пока же, лет за сорок до рождения Петра Великого, в Европе уже давно бушует война, впоследствии из-за своей длительности получившая название «тридцатилетней». В ней воюют практически все европейские государства, причём те из них, кто не имеет возможности воевать за свои интересы, вынуждены воевать за чужие. И естественно, сохраняя верность традиции векового противостояния, в рамках этой всеевропейской войны, периодически воюет и Польша со Швецией.
Чем эта война закончится, как локальная польско-шведская, так и глобальная тридцатилетняя, пока ещё неизвестно. Может быть и вовсе ничем (кстати, практически так оно в конце концов и получилось), только вот рационально использовать вечные разногласия между Шведской и Польской короной для русской дипломатии уже стало доброй традицией. И опять-таки, если уж суждено будет югу Руси, стараниями вероломного Ришельского-Гнидовича быть завоёванным, то лучше уж не злыми поляками, а хотя бы… теми же благородными шведами…
Да и народ сие обязательно поддержит, рассуждала Анна Вастрицкая – вон ляхи, пока в Москве владычествовали, каких только злодейств не натворили… вплоть до людоедства. А свои в Новгороде вроде бы и ничего, особо не злобствовали. А дядюшка Делагарди, так тот и вовсе душка, свою любимую племянницу, по младости её на колене обтянутым ботфортом качал и даже давал играться эфесом своей генеральской шпаги… Так что, ежели станет перед княгиней да и всем Воронежским людом извечный русский выбор, то, как говорится, из двух зол…
И опять-таки, рассуждала княгиня, ежели всё же поляки Воронежское воеводство от Руси отторгнуть и сумеют (что вполне даже вероятно), то ещё не факт, что они смогут его при себе удержать. Как известно, ляшский круль в наших азиатских делах не шибко разбирается. Вон – ногайского хана подкупили и рады радешеньки, да ещё мнят себе, мол, как ловко они восточных хищников в своих интересах используют… А вдруг да на обессиленный сначала ногайцами, а потом и поляками край, возьмёт, да и внезапно нападёт всей своей мощью Оттоманская Порта? Вот на Русь, по крайней мере, пока Турецкая империя открыто нападать не решается, а ежели Руси здесь не станет?