Мутабор
Шрифт:
3
Только вот с поведением я лоханулся и оплошал. Надеть чужую одежку – одно, а вести себя хамовато-пренебрежительно и иронично-решительно, будто все в округе по праву принадлежит только тебе, – совсем другое. Здесь без длительной закалки не обойтись. Здесь не единожды нужно побывать альфа-самцом и познать десяток-другой таких, как Кэт.
А мямлям и ботаникам девушки пудрят мозги и держат их на коротком поводке ради достижения меркантильных целей. Внимание, уважение и подарки со стороны низкорангового мужчины женщинами воспринимаются естественно, как психологическая пища-компенсация за нервы, потраченные на высокоранговых.
– Так, значит,
Но какую цель преследовала Кэт? Что ей нужно от меня, простого рака-отшельника? Как бы мне не стать тем раком для прикрытия тылов! Может, она уже беременна? – сокрушался я, все больше мрачнея и мрачнея от своих раздумий. – Но я ей не какой-нибудь лох! Со мной номер, когда отец ребенка – мачо, а воспитанием его занимается мямля, не пройдет. Пусть даже взамен приемный папа получает регулярный доступ к телу красавицы самки.
Вот до какого маразма дошел я в своих подозрениях и ревности! Чтобы выкинуть Катю из головы, я решил отвлечься каким-нибудь занятием.
Разложив пару раз пасьянс, я вспомнил про загадочные шахматы. Что там вчера в телефонную трубку представитель магазина лепетал про ограбление и подлог? Про нешуточную опасность, которая мне угрожает и про необходимость принять меры предосторожности?
Любопытство – страшный грех. Потеряв Катю, я стал маниакально искать шахматы по всему дому. Я открывал все ящички и заглядывал во все дверцы. Я облазил кухонные шкафы и даже залез в потаенную зеркальную кладовку. В конце концов, отчаявшись, я сел на пол и увидел под столом портфель хозяина. Именно там, как выяснилось через секунду, они и лежали. Возможно, Грегор Стюарт даже забыл их выложить. Или, наоборот, взять с собой.
4
Вытащив шахматы на свет и сложив ноги по-турецки, я стал рассматривать необычный экспонат. Сразу бросилось в глаза: помимо того, что доска из оникса была разделена на шестьдесят четыре клетки, на отполированной поверхности еще были изображены горы, озера, долины и реки. Примитивная карта. Весь рисунок – в зеленовато-желто-коричневой дымке, как на старых фотографиях. Единственное, что ей придавало серьезный вид физической карты, как в учебниках географии, – это вертикальные и горизонтальные линии клеток. Ну, как будто параллели и меридианы.
Налюбовавшись видом гор, по которым я так соскучился, я открыл доску и увидел, что изнутри она расписана под игру в нарды. Множество треугольников по всему периметру с изображениями солнца и месяца поочередно. Подобная роспись часто встречалась у доморощенных мастеров у нас в Кашеваре. Единственная странность – то, что поле для игры в нарды тоже было нашинковано на вертикали и горизонтали, словно на меридианы и параллели, и украшено звездами. Весь орнамент походил на карту звездного неба.
Внутри доски лежали четыре бархатных мешочка с фигурками. Достав из одного мешочка фигурку слона из мутного камня, я поднял ее на свет и увидел в чреве фигурки останки какого-то жучка. Закаменевшее насекомое застыло в самом основании фигуры.
– Удивительно! – высыпав остальные фигурки, я увидел, что в каждой из них было по какому-нибудь жучку-паучку. Будто пята громоздкого слона-времени вдавила их в камень навеки.
Фигурки были сделаны из полудрагоценной породы. Кажется, из янтаря разных оттенков. Белые – более прозрачные, а черные – более мутные с зеленоватым отливом. Или наоборот. Я в геологии, как и в геополитике,
5
На любительском уровне я мог играть как в шахматы, так и в нарды. Я уважал и ту и другую игру, и первое, что мне бросилось в глаза, когда я освободил два других бархатных мешочка, – это недокомплект нард.
Всего было двадцать четыре фишки: тринадцать белых с изображениями короны и одиннадцать темно-коричневых с изображениями коней.
«Странно, – подумал я, пробуя на ощупь кости с циферками, – может, это какая-то новая, неизвестная мне, разновидность игры?» Решив так, я начал копаться в фигурках в поисках инструкции. Но не нашел ни одного слова, если не считать, что на площади между вытянутыми треугольниками были вырезаны какие-то стихи. Я присмотрелся и прочитал:
Чудесны камни, задача трудна.Тринадцать ферзей, а точка одна.Четыре ферзя на страже стоят,Но знать друг о друге совсем не хотят.Десяток конейБоится ферзей,Один лишь смельчакВыступает на шаг.Он точку покроет копытом вот-вот,Коль дашь ты команду коню – ход вперед!И брызнет на мир дорогой камнепад.Не бойся его, ни шагу назад!У каждого в голове свои тараканы и муравьи, подытожил я. А особенно у коллекционеров. Стоило из-за довольно топорно выполненных фигурок ломать столько копий. Мой дядя сделал бы эту работу гораздо изящнее. Камни, как я понимал, тоже особой ценности не представляли. Конечно, стоимость янтаря немного увеличивали застывшие в нем муравьи, но не более того. Решив так, я захлопнул доску и засунул шахматы назад в кожаный портфель.
Гораздо больше меня сейчас волновало, почему Катя не брала трубку. Она, конечно, говорила, что гуляет сама по себе, как кошка, но…
6
Мысли о Кате странным образом сменялись в сознании загадкой шахмат, не давая уснуть. И если с Катей я пока ничего поделать не мог, то доска была у меня в руках. «Схожу-ка я с этим наборчиком на Невский», – решил я.
В силу работы ишаком я хорошо был знаком со многими на Невском. Напротив Екатерининской кирхи выставлялись художники. Я часто наблюдал, как они коротают время за игрой в шахматишки. А иногда и сам участвовал в баталиях.
Баталия – это громко сказано. Игра сводилась к тому, что все художники, один за другим, перекрикивая друг друга и подсказывая наперебой, пытались выиграть у одного колченогого художника Вани. Иногда и мне доводилось перекинуться с ним партийками.
Однажды я даже довел дело до пешечного энд-шпиля. Но тут поднялся такой гвалт советчиков, почуявших кровь старого маэстро, как будто мы играли не в шахматы, а в наперстки. В итоге у меня закружилась голова, и от излишней информации и давления извне я быстро слил финал. Так же, видел я, действуют и аферисты – кручу-верчу-обмануть-хочу, – отвлекая внимание, сбивая с панталыку и сжимая шарик меж пальцами. Пару раз по неопытности я проиграл им несколько купюр.