Мутные амурные дела
Шрифт:
Нюра уже хотела настоять, чтобы Арина рассказала, что ее так повеселило, но не успела. Во дворе Иващенко началась неспешная беседа, и ей хотелось самой услышать, что расскажет Светка.
– Доброе утро, – первой начала разговор хозяйка дома. – Что за делегация? Мой опять отличился? Что-то натворил?
– Здравствуй, Света, – отозвался следователь и задал встречный вопрос: – А Валерий-то где?
– Как где? – забеспокоилась Светка. – На рыбалке, на Обских островах. Костя, – обратилась она к соседу. – Я же тебе говорила, что он с мужиками из Тихоновки на рыбалку уехал.
Костя, стараясь не смотреть на Светку, неопределенно кивнул головой. Следователь, не обращая внимания на реплики хозяйки дома, продолжал дознание.
– А на чем уехал-то? Машина, вижу, вон на месте стоит.
– Конечно, на месте. А я на чем по ягоды с ребятишками ездить в лес буду? Я ему не дала в этот раз машину. Сказала, чтобы со своими друзьями ехал. Мне же не только в лес надо, но и в район ягоду на продажу на чем-то везти. А если ему приспичило в разгар самой работы на рыбалку, пусть добирается как хочет, меня его проблема совсем не волнует.
– Так ты не видела, когда и с кем он уехал?
– Нет, не видела. Мы с ребятишками в лес уехали, а когда вернулись, то рыболовецких снастей на месте не было. Значит, умотал на острова. А что случилось-то? – пуще прежнего забеспокоилась Светка.
– И не звонил? – настаивал следователь, игнорируя вопрос Светки.
– Да связи там нет. Он никогда не звонит! – совсем разнервничалась громкоголосая Иващенко.
Антон Сергеевич понимал, что ходить вокруг да около не имеет больше смысла, и пояснил:
– Предположительно, Валерий мертв, его останки нашли в реке. Правда, только фрагменты, остальные части, наверное, течением унесло. Но вот Костя опознал его руку. Тебе необходимо будет по крайней мере проехать в район и опознать части его тела. А остальное – дело криминалистов, я думаю, они сумеют доказать, что останки принадлежат Валерию.
По мере того как следователь говорил, Светка отчего-то пятилась назад, словно искала вмиг обмякшему телу опору, и наконец наткнувшись ногами на чурку, стоявшую у сарая, словно она искала именно ее, не оборачиваясь, медленно опустилась на найденную для тела спасительную поддержку.
– Какие фрагменты? Вы о чем? – еле выдавила из себя Светка.
Костя, видя, что необходимости в нем больше нет, направился к калитке. Его тяготила эта трагическая сцена, и он боялся, что Светка в любую минуту разрыдается, а женских слез он не переносил патологически. Уже будучи у калитки, Костя услышал, как следователь попросил Светку:
– Вы, Светлана, будьте наготове. Мы сейчас в Тихоновку съездим и за вами вернемся.
Все разъехались, а Светка не могла сдвинуться с места. Именно в эту минуту она остро почувствовала, что жизнь ее уже больше никогда не будет прежней. И пока никто не видел, тихо и самозабвенно заплакала. Сколько она так просидела, не заметила, из отрешенного состояния ее вывела неожиданно громко стукнувшая входная дверь дома. На пороге появилась Женька – старшая дочь Иващенко, шестнадцатилетняя девушка среднего роста, плотно сбитая, с высокой не по годам грудью.
– Мамка, ты чего здесь сидишь? Почему нас не будишь? Мы что, в лес сегодня разве не едем? – и, подойдя поближе, заметив красные глаза матери, обеспокоенно поинтересовалась: – Ты чего? Случилось что?
– Следователь приезжал, – пояснила Светка, вытирая подолом футболки глаза. – Тело отца нашли, – и тут же поправилась: – Следователь сказал, что не все фрагменты тела обнаружили, поиски будут продолжать.
Женька напряглась и выдохнула первое, что пришло на ум:
– Как так? Чье тело? Утоп, что ли? Что теперь будет-то? Ма-а-амк, а что за фрагменты-то?
Но Светка, не слушая дочь, продолжала возмущаться:
– И после смерти, поганец, покоя не даст! Теперь менты замучают своими визитами, что да как, – она устало поднялась с чурки на ноги и поплелась на летнюю кухню, надо было прибраться после утренней дойки, не успела еще перемыть подойники и банки.
Кружась по тесному помещению летней кухни, вспомнила, как познакомилась с Валеркой. Ей тогда было двадцать лет, к тому моменту она уже покуролесила вдоволь. Вечёрки с вином и парнями были привычным делом, ну а курить начала еще в училище, когда училась на маляра-штукатура. По профессии ни дня не работала, после училища вернулась назад, к родителям, которые любили выпить, и им абсолютно никакого дела не было ни до Светки, ни до двух ее старших сестер, которые повыскакивали замуж в разные села.
Жизнь в селе ее вполне устраивала, чтобы как-то заработать, пристрастилась бегать в лес за ягодами и грибами. Утро в лесу, после обеда в районе продавала набранное с утра, а вечером веселая жизнь. Так продолжалось до того момента, пока не поняла, что беременна. Это событие застало ее врасплох, и она поехала за советом к старшей сестре Вальке в Боровиково.
У нее Светка и познакомилась с молодым парнем, который только пришел из армии и помогал мужу сестры Сашке ремонтировать старенький мотоцикл. Валерка сразу понравился Светке – высокий, выгоревшие на солнце светлые волосы и светло-голубые глаза покорили ее с первого взгляда. Светка так и не осмелилась рассказать сестре о беременности, боясь, что та проговорится мужу, а Сашка невзначай обмолвится Валерке. Светка зачастила в Боровиково и вскоре подстроила все так, что Валерка очутился у нее в постели. А через месяц объявила, что беременна, рассчитывая на то, что, когда придет срок рожать, что-нибудь придумает в оправдание раннему появлению малыша.
К ее большой радости, которую она не скрывала, Валерка предложил жить вместе. В то время он жил с бабушкой, той было далеко за восемьдесят, и она совсем не поднималась с постели. Через полгода бабушки не стало, и молодые зажили в свое удовольствие. В положенный срок Светка родила дочь, она догадывалась, что Валерка подозревает, что с беременностью что-то нечисто, хотя она упорно твердила, что Женька родилась семимесячной. Светка прекрасно понимала, что подозрения Валерки подогревает болтливое село, но тут уж ничего не поделаешь, на каждый роток не накинешь платок.
Валерка все чаще стал вечерами прикладываться к бутылке, стараясь заглушить алкоголем подозрения и душевную боль. Жена не сопротивлялась, а даже наоборот, иногда сама подталкивала его к этому и садилась рядом поддержать компанию. Ей нравилось, когда он, выпив, становился добрым и мягкотелым, забывал все обиды, но все же однажды проговорился, что сам не подозревал, что будет ревновать Светку к ее непутевому прошлому, и злится на себя за это. Но Светка бабским нутром чуяла, что Валерка менять в своей жизни ничего не хочет, ведь она была прекрасной хозяйкой, хорошо и много готовила, а поесть муж любил. Кроме того, она, сама от себя не ожидая, оказалась довольно предприимчивой, всегда планов громадье, она упорно шла к цели, не останавливаясь и не пасуя перед трудностями. И совершенно неважно было, что иной раз цель достигалась не совсем законным путем.