Мутуалист (Дилогия)
Шрифт:
Тут надо отдать должное Ротане. Шкуры она умела выделывать. Она все куски, что остались от акулы, собрала, отделила от остатков мяса и жира, соскоблила скобелем, который я сделал специально для этого, промыла несколько раз в воде, морская вода подошла идеально. Затем выжав воду, растянула на растяжки. Долго делать их пришлось из-за того что найти материал для изготовления рам оказалось не так-то просто. После просушки с помощью пемзы, которой на берегу было много, соскоблили все утолщения. На все эти процедуры ушла масса времени, но шкурка в результате приняла, как говорится, почти товарный вид. После этого она хотела просто обмотать ноги этими шкурками и завязать тесемками, нарезанными из той же шкуры акулы, но я решил, что можно несколько улучшить изделие и, вырезав подошву из ласт с помощью шилья и проколок смог изготовить что-то похожее на обувь. Это намного улучшило возможность ходить по берегу, не опасаясь занозить
Найти на этом берегу абразив для заточки и шлифовки костей мне труда не составило. Песчаник, который был в изобилии вокруг нас, идеально подходил под такой инструмент. Необходимо только подобрать наиболее удобные плиты с крупнозернистым абразивом и мелкозернистым для шлифовки. Я даже нашел настолько мелкий, что его можно считать оселком, и он идеально подошел для шлифовки и приданию изделию законченного вида.
Я еще сделал палицу, это стало возможным, когда я на берегу нашел кусок дерева уже почти готовой конфигурации. Мне осталось только обточить лишние выступы на рукоятке, отшлифовать и приделать к ней ремешок. Долго соображал, как можно использовать зубы акулы в таком головодробильном оружии. Потом решил что они чересчур крупные для такого дела. Просто наколотил в дерево осколки костей. Вполне нормально получилось.
Мои стремления сделать много оружия приветствовалось братишкой, он с восторгом крутил в руках и гладиус, и палицу и даже копье, на котором я смог приспособить самую крупную трубчатую кость в качестве колющего лезвия. Он с удовольствием занимался вместе со мной и тренировками в овладении оружием, и в деле улучшении физического состояния своего тела. Даже девочек я старался увлечь тренировками. И хоть девочки никак не хотели заниматься вместе с нами подготовкой их в качестве амазонок, я с помощью Ротаны уговорил и их. Ну и что, что маленькие, что слабый пол. Не сразу Москва строилась. Если я смогу их научить хотя бы твердо держать копье в руках, то уже будет хорошо. Особенно для них в нашей такой непростой жизни. Я кроме этого понимал, что если не увлечь каким-то делом любого человека то вскоре из него получается или "трутень" или ни к чему не приспособленный человек, да и хандра, она очень разрушительно влияет на психику, особенно детскую. Мою – в том числе. Я это хорошо понимал и стремился, чтобы времени на подобное у нас ни у кого не было. Пока это действовало.
Сильно взбудоражил всех нас повторный визит змеи, даже не визит, а полноценная осада. Она расположилась метрах в семи от входа между двух валунов и всякий раз, когда кто-то из нас делал попытку выйти из грота, принимала угрожающую стойку, и нам ничего не оставалось, как искать убежище в гроте. Я в этот раз смог разглядеть эту рептилию. Ну что сказать. Видел и покрупнее. В зоопарке. Охоту на змей я наблюдал как-то раз, правда всего лишь по телеку, но сам ход этой охоты и то спокойствие с каким охотник проделал, на первый взгляд, процедуру поимки змеи и отбор у нее змеиного яда внушил мне тогда убеждение, что ничего сложного нет. Подумаешь! Палка с рогатиной у нас есть, не зря я позаботился о ее изготовлении. Есть меч, я уже пробовал им рубить панцирь морской сороконожки и вполне был доволен результатом, есть молот на длинной рукоятке, да и копье может пригодиться. Одно только плохо. Нет мужчин. Только дети и женщина. Я, это я, тут без вопросов. Но я один и если со мной что-то случится в битве со змеем то и им хана. Я не преувеличиваю, у нас тут детский сад с воспитательницей, не больше. Короче я все-таки решил рискнуть. А что делать? Сидеть, и ждать у моря погоды – нельзя. Правда, за все то время что здесь нахожусь, я что-то не заметил признаков непогоды, а иной раз просто мечталось об этом. Хотелось посмотреть, что в здешних условиях собой представляет эта непогода.
Решить то решил. Но как это сделать? Змея, не яркой раскраски, метра три-четыре в длину, голова приплюснута и вытянутая. В стойке поднимается над землей метра на полтора. Странно, что змея не мутант гигантских размеров. Тогда нам пришлось бы совсем плохо. Ну, в этом, в общем-то, ничего удивительного, ведь моллюски как я уже убедился, по размерам тоже всякие встречаются. И большие и маленькие, значит, и змея эта – будем считать средних размеров. Ядовитая или нет, не известно, лучше бы было, чтобы не ядовитая. Как полоз допустим, он же не ядовитой змеей считается. Ухватить за хвост и поднять над землей, чтобы лишить опоры не получится, длинновата она для этого. Только длинный шест с рогулькой и в момент, когда удастся прижать этой рогулькой ее к земле удар палицей по голове, и затем быстрое отделение головы от туловища. Просто! Но боязно. Я даже защитной одежды не имею. Голый я, как всегда в последнее время. Не считать же юбку из травы за одежду.
– Фу-у-у, страшно блин как. Руки и ноги трясутся. Но как говорится: – глаза боятся, а руки делают. Выскочив из своего убежища,
Вспомнив, что у нас мясо змеи считалось деликатесом, особенно в странах Азии, я спросил тетю: – Пробовали подобную еду? Нет? Странно….. – Она посмотрела на меня с недоумением и отрицательно стала мотать головой. Эксперименты мои с пищей из всего что ползает, плавает и прыгает ей видимо давно уже стояли в горле комом. Но на безрыбье и рак рыба, так считали всегда и везде. Здесь, тем более в наших условиях, приходится все это потреблять, так как выбирать особо не из чего.
– Ничего, попробуем и эту тварь. Сама виновата, не приползла бы к нам с претензиями, глядишь и дальше бы ползала спокойно. – Мне вспомнился наш российский лозунг: – "кто к нам с мечом придет – от меча и погибнет". Примерно и тут так: – Пришла к нам с желанием нас убить мы тебя и убили.
Приговаривая, таким образом, всякую ерунду я тем временем приступил к живодерству. Ни разу не приходилось снимать кожу со змеи, тем более с двухвостки. Но что не сделаешь ради того чтобы в животе была пища и он не урчал пытаясь напомнить, что следует его наполнить хоть чем-то.
Я помнил по рассказам опытных выживальщиков, что шкуру змеи снимают чулком. Но никак не думал что это так трудно. С рыбы намного проще этот самый чулок снимать. Здесь же хоть и нет различных плавников и других ненужных нам отростков на теле змеи, все равно дело идет крайне медленно.
– Интересно, здесь змеи тоже шкуру меняют периодически или так и гуляют в одной и той же? Судя по тому, что снимается трудно, создается впечатление, что не меняют.
Сама шкура оказалась не столь гибкой и эластичной, как привыкли считать у нас. Она здесь в большей степени напоминала брезентовую рукавицу. На ощупь – шершавая и грубая, к тому же чешуйчатая. Эта чешуя состояла из множества сочленений, где меньше, где крупнее, она создавала впечатление, что это специально сделанная зашита. Совсем как у наших рыцарей доспехи, сделанные из железных пластинок.
Провозиться пришлось долго. Навыков ни у меня, ни у моего симбионта не было. Остальные смотрели на всю эту процедуру хоть и с интересом, но при этом брезгливо морщась. А уж когда я стал кромсать змею на кусочки, для более лучшего и удобного употребления в пищу, они вообще стали смотреть на меня как на чокнутого. В общем-то, они и так меня считали слегка двинутым чудаком. Хоть вслух и не говорили ничего подобного, но считали, списывая все это на последствия от удара палкой по голове. Ну и пусть. Будем посмотреть, как бы сказал мой сын. А посмотреть было на что. Особенно после того как я нанизал куски мяса на костяные шампуры и поджарил на углях этот своеобразный шашлык. Слегка с осторожностью и боязнью они затем так разошлись, поглощая это мясо, что вскоре вся змея исчезла со стола. За те двадцать пять дней, что мы болтаемся здесь на берегу, у нас на столе ничего из мясного не было, так что удивляться подобному не стоило. В конце трапезы Селх уже готов был идти на охоту на всех змей, которые могут быть в нашем заповеднике.