Муза художника
Шрифт:
Йон благодарен ей за стремление показать, что они больше не пытаются зачать и им больше не нужно заниматься сексом согласно календарному и температурному графикам. Теперь это можно делать спонтанно и в собственное удовольствие. Значит, после всего жена еще воспринимает его как мужчину, а не только как инструмент для оплодотворения. И тем не менее он ничего не чувствует. В ответ на отказ София издает грубый смешок, звучащий насмешливо и вместе с тем пристыженно, и проплывает мимо него в открытый коридор, где на полу дрожат иллюзорные медальоны — зеленые, красные, голубые, — такие тени отбрасывают разноцветные стекла витражного окна на верхней площадке лестницы.
За обедом в саду они чувствуют себя неловко, разговаривают мало. София спрашивает, удастся ли
— Я бы поехала домой так или иначе, ты знаешь, я не могу тебя ждать, — произносит София с тем же смешком, в котором звучит отчаяние, и снова наполняет их стаканы минеральной водой.
Супруги настороженно смотрят друг на друга сквозь вращающиеся овалы шипучей воды. Йона охватывает минутная паника: ему кажется, брак их разваливается. Он успокаивается, мысленно приказав себе не быть таким мелодраматичным. Они что-нибудь придумают. Обязательно должно найтись какое-то решение. Он рассказывает жене о появившемся сегодня новом водителе, и она соглашается с тем, что состояние здоровья старого вызывало опасения. Возможно, взятка в виде сигарет поможет Георге добиться лечения, которое ему необходимо.
Автомобиль посольства стоит на светофоре неподалеку от входа в парк Херэстрэу, когда на тротуаре впереди Йон видит Маргарет. Она недостаточно близко и движется не в том направлении, чтобы заметить машину, а вот он узнает этот зелено-бордовый ромбовидный узор на любимом шарфе Маргарет, не сочетающийся с серо-голубым цветом куртки, и что-то в нем отзывается на неповторимые движения ее тела, гибкую уверенную походку с высоко поднятой головой.
Йон редко действует импульсивно. Увидев, что светофор вот-вот сменит свет, он начинает лихорадочно соображать. На удивление ровным голосом посол дает водителю указание съехать на обочину и остановиться у входа в парк.
— Жди здесь, — говорит он.
Нет необходимости давать объяснения. Йон не знает, узнал ли женщину его новый шофер, но решает, что это маловероятно. Маргарет уже свернула с улицы к входу в парк. Он видит, как она не спеша продвигается вперед по широкой дорожке между двух рядов деревьев. Через плечо у нее висит кожаная дамская сумочка, а в левой руке болтается полиэтиленовый пакет из универсального магазина.
Она идет с фантастически медленной скоростью, будто заблудилась в собственных мыслях. Высокий и длинноногий Йон, даже неторопливо шагая, без труда догоняет ее. Вместо того чтобы окликнуть Маргарет, он приближается к ней и пристраивается рядом. Сначала она реагирует с нескрываемой тревогой, но потом, увидев, кто ее «преследует», улыбается. Однако ее облегчение явно нельзя назвать полным. К этому времени он знает Маргарет достаточно хорошо и понимает: это не самая искренняя ее улыбка.
— Я смотрю, они изредка выпускают вас на свежий воздух, — говорит она, глядя на него снизу вверх.
Йон понимает удивительную вещь. Если память ему не изменяет, раньше они никогда не оставались наедине. Он улыбается ей в ответ, сглатывает слюну и ощущает, как пересохло в горле.
— Да, прогулка на свежем воздухе, — вторит он.
Йон много раз в жизни чувствовал себя дураком. Вот и сейчас он, должно быть, выглядит как простофиля из какой-нибудь сказки. И все же в такой ситуации для двух случайно встретившихся людей совершенно естественно зашагать в ногу, прогуливаясь под деревьями в обществе друг друга. Так они и поступают. Йон не представляет, к каким словам может привести эта прогулка или на какой шаг она заставит его отважиться. Он чувствует только, как его охватывает отчаяние, как вновь оживает то, что ему будто бы удалось в себе заглушить. Когда Йон прибыл в Бухарест, этот парк Муры сразу определили как одно из немногих мест, где можно свободно разговаривать, если поблизости нет никого, кто мог бы подслушать.
Маргарет кладет руку ему на плечо, что мучительно разжигает в нем страсть, и смотрит на него серьезным взглядом, который так же ласкает его тело,
— Йон, я хочу вас попросить, — говорит она, — не могли бы вы выбрать другую дорожку. Парк огромный, так что это не составит большого труда. Вы, возможно, заметили, я сегодня сама не своя. Мне нужно побыть одной. Вы же понимаете? У вас ведь тоже такое бывает.
По своему обыкновению, Йон поступает как истинный джентльмен. Застыв на месте и не произнося ни слова, он ласково улыбается, кивает и жестом свободной руки приглашает ее продолжать путь в одиночестве. Он может возвращаться к ожидающей его машине. Один миг наедине с Маргарет прошел и был несущественным.
Теперь женщина улыбается ему лучезарно, с облегчением и благодарностью. Она убирает свою легонькую руку с его плеча и разворачивается, чтобы направиться — уже в более быстром темпе — в центр парка, к виднеющемуся впереди озеру. По мере того как Маргарет удаляется, она словно становится частью бесцветной дорожки, по которой шагает. Она сливается с серой массой прогуливающихся в парке людей, когда стягивает с себя свой яркий шарф и, не сбавляя скорости, засовывает его в сумочку.
Йон стоит посреди дорожки. В голову закрадывается тревожная мысль: Маргарет здесь для того, чтобы тайком встретиться с любовником! Она так быстро рванула вперед, будто опаздывала на свидание. Он трясет головой, пытаясь избавиться от этой мысли. Ему придется заняться вопросом своего психического здоровья, если его и дальше будут посещать такие дикие и неуместные идеи. Йон слегка касается пальцами своей монеты в пять эре, но вынимает руку из кармана; он все решит, не прибегая к помощи талисмана.
Маргарет сказала ему, что у нее неспокойно на душе и ей нужно побыть одной. Но когда человеку плохо, одиночество не всегда лучший выход. Друг в такой ситуации выяснил бы, что случилось. Он не собирается подходить и успокаивать ее — Маргарет предельно ясно высказала желание остаться одной, — но, может, ему удастся, соблюдая достаточную дистанцию, удостовериться, что все в порядке, прежде чем вернуться к машине. Конечно, он ни в чем ее не подозревает. Просто ему хочется убедиться, что с его другом все хорошо, вот и все. Йон чувствует, как в горле бешено стучит пульс, будто хочет вырваться наружу, а струя воздуха, словно шелк, обволакивает разгоряченную кожу лица. Он быстро смотрит на часы и поспешно направляется по дорожке вслед за Маргарет.
ЛОНДОН, ИЮНЬ 2005 ГОДА
Питер вошел в прихожую с портфелем в одной руке и букетом для Софии — в другой. Хозяйка дома, явно довольная, отправилась на поиски вазы, а Фрейя проследовала за Питером в кабинет. Дневник, с печатью, заверяющей подлинность, был наконец возвращен. У Мартина Дюфрена имелась широкая сеть связей как в мире искусства, так и за его пределами. Фрейя помнила, как слышала от других сотрудников галереи о том случае, когда Мартин обратился к своему бывшему однокласснику, ныне графологу в Скотленд-Ярде, чтобы тот сравнил ряд записей и зарисовок, приписываемых Делакруа, [41] с установленными образцами почерка художника.
41
Делакруа Фердинан Виктор Эжен (1798–1863) — французский живописец и график, предводитель романтического направления в европейской живописи.
— Итак, момент истины! — торжественно произнес Питер.
С этими словами он достал дневник из портфеля и, сняв защитный слой плотной бумаги, положил его в центр стола, на предварительно расчищенное место.
— Мартин только сегодня утром отдал его мне. Ведь эта книжица раскроет нам секреты Рииса? Все, что мы хотим знать о тех знаковых событиях тысяча девятьсот шестого года?
Фрейя почувствовала необходимость предупредить его.
— Лично я не смогла осилить его до конца. Молись, чтобы твой французский был достаточно хорош. София может помочь, она изучала этот язык более углубленно.