Муза
Шрифт:
– Последний раз был вчера, и позавчера. А горит у тебя каждый день, но ты, как саламандра, так и не сгораешь.
– Галина, Вы меня поражаете глубиной своих познаний, – сделал я комплимент несостоявшейся музе.
– А это кто? – Лена развернулась в мою сторону, халат распахнулся, обнажив голую грудь. – Куда пялишься, садомит?
– Простите, это случайно и неожиданно, – я машинально закрыл лицо газетным свёртком. – Всё произошло так внезапно. Я не думал…
– А это что у тебя в газетке? – Лена, так и не прикрыв наготу, вырвала у меня из рук свёрток. – Никак водка? Точно, она родимая. Есть всё-таки Бог!
Я опешил от такой наглости и напора, потеряв дар речи.
– Елена, – запоздало представилась Лена.
– Гена. Геннадий, – речь снова вернулась ко мне.
– Крокодил? – громко засмеялась Лена.
– Почему крокодил? Нет. Я сочинитель. Ищу музу, – я почему-то терялся и робел перед этой полуголой алкоголичкой.
– Считай, что уже нашёл. Я приглашаю тебя ко мне домой, – Лена направилась к выходу из магазина, крепко зажав свёрток с водкой под мышкой и запахивая на ходу халат. – Следуйте за мной, крокодил. Надо срочно плеснуть волшебного зелья на горящие колосники.
Я безропотно поплёлся за своей новой знакомой, как дитя из легенды о Гамельнском крысолове.
***
Пришли довольно быстро. Дом оказался в соседнем дворе. Лена по дороге постоянно спотыкалась, беззлобно матерясь. Уже взявшись за ручку двери парадной, резко замерла.
– Бля, сигареты забыла купить. Водку взяла, а сигареты забыла. Ты куришь?
– Нет.
– Хреново. Крокодил, ты какой-то весь правильный. Ладно, пойдём. У меня, вроде, ещё пара сигарет в заначке есть.
– Вообще-то водка моя, – я попытался установить справедливость.
– Геша, не будь меркантильным. В конце застолья тебя ждёт приз, – подмигнула Лена.
Квартира, двух или может трёхкомнатная (из прихожей не разглядел), выглядела, мягко говоря, несколько удручающе: заляпанные, местами порванные обои; обшарпанные двери; грязные немытые линолеумные полы и тусклые лампочки, вставленные прямо в чёрные патроны, свисающие на проводах с потолка и оттого похожие на висельников.
Лена сразу прошла на кухню, я уже привычно последовал за ней. Обстановка дополняла прихожую по стилю и аскетичности: газовая плита; раковина с кучей грязной посуды; стол и две табуретки. Всё. Лена сполоснула два стакана, тарелку, ложку и, обтерев их полой халата, поставила на стол.
– О, пардон, – извинилась Лена и, освободив бутылку водки от газеты, постелила её на стол. – Это будет скатерть. Красота. Прошу.
– А ещё газету можно использовать, как полотенце, – поделился я вновь приобретёнными знаниями.
– Крокодил, а ты можешь быть практичным и не занудным. Мы ещё даже пить не начали, а ты уже раскрываешься с лучшей стороны.
– Твоё здоровье, – я опрокинул полстакана водки, желая продезинфицировать внутренности и настроиться на более лояльное восприятие окружающей обстановки.
– Спасибо, – Лена бодро «махнула» сто грамм и, порывшись в стоящей на полу пепельнице, вытащила оттуда «бычок», прикурив и смачно затянувшись. – Вот теперь хорошо. Я не очень поняла там, в магазине, ты кого-то ищешь?
– Видишь ли, Лена…
– Не надо начинать предложение с этой фразы, пожалуйста, – Лена заметно подобрела.
– Почему?
– Потому, что так начинают говорить, когда хотят соврать.
– Хорошо, – я сделал паузу. – Понимаешь, я сочинитель. Мне надо книгу написать, по договору с издательством. А у меня пропало вдохновение. А чтобы оно опять пришло, мне нужна муза. Ну, то есть…
– Я знаю, кто это. Можно не разжёвывать. Лучше налей, – Лена бросила то, что осталось от «бычка» в раковину.
Я налил. Чокнулись и выпили. Без закуски пить было не очень приятно и опасно. Скорость опьянения увеличивалась в разы.
– Значит, ты – писатель? – уточнила хозяйка дома.
– Ну, хорошо, пусть будет так, – согласился я. – Да, писатель.
– И что пишешь? Роман, повесть, рассказ? Про любовь, детектив или фантастику? – засыпала меня вопросами Лена.
– Пока и сам не знаю. Что получится. Вот придёт вдохновение, тогда решу.
– Ага, понятно. Для этого муза, значит, нужна, – Лена, уже мутным глазом, в упор посмотрела на меня. – Я за бутылку не отдамся.
– Помилуйте, Елена, – я тоже начинал «косеть». – У меня и мыслей таких не было. Ты же сама меня к себе пригласила.
– Ладно, не ссы, помогу тебе, так и быть, – Лена икнула, халат опять распахнулся, открыв нагое тело. – Тогда наливай, бегемот.
– А позволь узнать, чем ты занимаешься? – я попытался направить разговор в другое русло.
– Пью, сижу с тобой, кашалот. Ты что, уже «нализался»? Тогда наливай себе поменьше.
– Нет, вопрос был задан в широком смысле слова, – я опять налил и мы опять выпили.
– А хоть в широком смысле, хоть в узком смысле – результат получается один и тот же. Бу-ха-ю. Понял?
– И давно?
– Давно, – вздохнула Лена. – Я сейчас. Подожди.
Лена, шлёпая босыми ногами по грязному полу, исчезла в тёмном дверном проёме соседней комнаты.
– Ушла в астрал, – прошептал я. – Или в Нарнию.
Лена довольно быстро вернулась из Нарнии, держа в руках явно дорогой кожаный фотоальбом. Халат полностью распахнулся, и его полы развивались, как бурка у Чапаева.
– Вот, это надо смотреть, – Лена развернула альбом фасадом ко мне. – Я буду рассказывать, а ты листай альбом и смотри, писатель. Иначе, без фотографий, не поверишь в мою историю. А моя история – достойна того, чтобы о ней написали. Или, может, даже сняли кино. Наливай и слушай.
Я налил и открыл первую страницу альбома. С фотографии на меня смотрела красивая фигуристая молодая девушка в купальнике, запечатлённая на берегу тёплого синего моря.
– Кто это? – спросил я, хотя уже и так догадался.