Музей магических артефактов
Шрифт:
И самое удивительное – у них вышло. Всё получилось. Небольшой белый рояль установили в бальной зале, и граф привёз настройщика, тот полдня провозился с инструментом и сказал, что рояль отличный, звучит очень хорошо. Ещё бы, в пустой-то зале!
А потом Клодетт села за инструмент, и тот день был потерян и для ремонтных работ, и для всяких других дел. Потому что она очень хорошо играла, её хотелось слушать долго-долго. Эрмина и Эжени тоже немного умели – их учили в пансионе, но и вполовину не так хорошо, как Клодетт.
Вместе с инструментом прибыла пачка нот, среди них были и вальсы, и польки, и фигуры кадрилей, и девицы со смехом вытащили из библиотеки Филиппа, и танцевали с ним по очереди.
Граф смотрел-смотрел
– Госпожа Маргарита, я хотел бы пригласить вас на вальс.
Рита вздохнула.
– Понимаете, я все равно что не умею танцевать совсем. Меня не учили.
– Меня тоже не учили, представляете? Я немного научился сам, уже во взрослом возрасте. Может быть, попробуем?
И он, не дожидаясь её согласия, взял Риту за левую руку и повёл. Повёл в середину залы, там установил напротив себя, положил свою правую руку ей на талию, а левой взял пальцы её правой. Рите ничего не оставалось, как опустить свободную руку ему на плечо, подсмотрела, как девы только что на Филю складывали. Клодетт заиграла вступление…
– Я веду вас, ничего не бойтесь.
Музыка оказалась не слишком быстрой – молодёжь сейчас носилась и вертелась куда как быстрее, несмотря ни на какие корсеты и платья. И граф действительно её повёл – той рукой, которая обманчиво мягко касалась её талии. Этой рукой он уверенно поворачивал Риту, и её ноги сообразили, как это – раз-два-три, три небольших шага – полоборота. Ещё три шага – вернулись как были, и снова, и дальше, и музыка даже немного убыстрилась, и мягко охватила их обоих, и остались только он и она – и больше никого и ничего. Рита попробовала глянуть, где они там, но у неё сразу же закружилась голова, а его лицо находилось точно перед ней, оно не вращалось и не шаталось, а в его глазах она увидела что-то такое, чего не встречала в глазах мужчин своего мира – никогда, даже в далёкой молодости, когда и сама была о-го-го, и женихи водились. А тут… да что она о нём знает? Ведь ничего! А что он о ней знает? Ещё того меньше! И как же теперь?
В финале он просто закружил её, а потом придержал и обхватил, потому что у Риты голова кружилась так, что ей пришлось вцепиться в него. И стоять. И смотреть. И дышать.
Но набежала молодёжь, и все как один принялись рассказывать – как она, оказывается, хорошо танцует вальс. Кто бы мог подумать!
– Спасибо господину графу, - пробормотала Рита. – Но на сегодня всё, очень уж голова кружится.
– Это пройдёт, госпожа Маргарита! – убеждала Эрмина. – Вы просто давно не танцевали! У меня тоже сначала кружилась, а теперь не кружится!
– Наверное, - согласилась Рита.
Взглянула на графа… и утонула в его улыбке.
– Благодарю вас, госпожа Маргарита, - негромко сказал он. – И на первом же балу, который, я слышал, будет через неделю в Ратуше, прошу вас отдать мне гранд-марш и хотя бы половину вальсов.
– Половину – это сколько? Я ж не выдержу, - вздохнула она.
– То есть, других возражений нет? Вот и славно, - он склонился к её руке.
Господи, что же это такое происходит-то?
Но это оказалось ещё не всё, потому что Валя привёз госпожу Фонтен. И она заявила, что уже собрала на Риту два бальных лифа к уже имеющимся юбкам, пока без отделки, ещё успеется. А к балу в доме Бодуанов у неё будет самое прекрасное новое платье, которое только можно себе вообразить. Она, Анна, считает себя должницей Риты, поэтому никакие возражения от Риты не принимаются.
Бальные лифы были чертовски открытыми – большое декольте, маленькие рукавчики. И госпожа Фонтен сказала, что никак нельзя без украшений – на шею, в уши, в волосы. Рита вспомнила про ларец от Паучьей Матери – и выдохнула. Что-нибудь найдём.
К слову, на чердак она нет-нет, да и забегала, приносила кусочки мяса. Паучиха фыркала и булькала, но приношения брала.
А потом она отправилась на рынок – как обычно, в воскресенье. Нужно было кое-что прикупить – из свежих овощей-фруктов, и ещё мёд, и может быть пряные травы. И не сразу поняла, почему все замолкают, стоит только ей подойти к какому-нибудь прилавку.
– Валя, ты не знаешь, что со мной не так? Почему на меня все таращатся, будто я с утра платье надеть забыла?
– Не знаю, госпожа Маргарита, - кот выглядел искренне обескураженным.
А потом им встретилась супруга господина Курси.
– Скажите, госпожа Маргарита, - спросила она громким шёпотом, - а это всё правда?
– Что именно? – не поняла Рита.
– То, что про вас в столичной газете написали!
И поскольку Рита демонстрировала полное непонимание, ей был прямо тут выдан экземпляр той самой газеты. «Вечерние новости», и подпись – Жак Лекок, всё верно, отирался тут такой, лысый и тощий. Она дошла до экипажа, забралась в него, развернула газету и увидела заголовок на всю полосу – «Волшебный дом: страшная сказка». И принялась читать.
Оказывается, люди в доме пропадали не когда-то там сто лет назад в зеркало, а и до сих пор случается. У всех, кто побывал в том доме, потом происходят неприятности – у девушки из приличной семьи, например, рога выросли, как она с ними теперь, бедняжка? Хозяйка дома – выскочка без роду и племени, претендует на имущество, на которое не имеет права, и чтобы об этом слишком много не думали – рассказывает доверчивым горожанам о великом прошлом фамилии Бодуанов, кстати, ещё нужно выяснить, такое ли оно великое. Возле дамы крутится герой столичной светской хроники граф Джилио – вот куда он пропал на лето, оказывается. Ему уже сосватали всех достойных девиц Верлена, но он охмуряет никому не известную хозяйку старой рухляди. А зачем ему девицы, если он в том городе проездом, потому что ещё весной в столице заключил пари – о том, что деньги помогут ему превратить в достойное жилище самый рассыпающийся старый дом, и сроку у него – до конца лета, и если он выиграет – то получит изрядную сумму денег! Пожелаем же графу удачи – так заканчивалась статья.
Первой мыслью было – это они ещё не знают про Паучью Матерь, вот повеселились бы!
А второй – тьфу, блин. Жила спокойно, никого не трогала, и зачем ей всё это? Было настолько противно, что хотелось помыться. В холодной воде, с головой.
Слёзы пришли сами и закапали на юбку. За что, чёрт возьми? Она не делала никому зла. Может быть, зря, тогда бы её хотя бы облаяли за дело?
Глава 65. Ждать и надеяться
Дверца экипажа раскрылась и закрылась, и кто-то вошёл, и сел напротив Риты. Она подняла голову – тьфу ты, на ловца и зверь, то есть – граф Джилио своей собственной персоной, нарисовался, не сотрёшь. Она подавила рвущееся с языка «Чего надо», потому что, строго говоря, он ей зла не делал. Впутался в магический контракт – ну так признал, что сам дурак. Злился, что домик обнулил все его труды – ну так это хоть кто бы злился. Помогал ей с ремонтом – честно, и не только с ремонтом, а и вообще. И выдал под занавес, что претендует на неё. Может быть, у него на её счёт тоже… пари?
– Добрый день, граф, извините, я сейчас не готова беседовать с вами.
– Значит, помолчим, - сказал он негромко. – Вы слышали – Алоиз Марсо скончался нынче в ночь.
– Что? – она даже забыла о собственном горе. – Почему?
– Вы ведь знаете про его дивный артефакт, который разряжался? Так вот, он разрядился. И его организм этого уже не пережил.
– А… его сын?
– Дюваль забрал его в столицу. Здесь всё равно сейчас нет даже судьи. А там его будут держать под стражей до суда, и вынесут приговор, как я понимаю. Но к госпоже Эмильенне должен приехать старший сын – тот не запятнал себя ничем.