Муж и жена
Шрифт:
— Мои красивые мальчики, — пропела она, раскрывая нам объятия, — обнимите меня. Оба. Ну же. Я не рассыплюсь.
Мы с Пэтом обняли ее и рассмеялись, потому что уткнулись носами в ее парик Долли Партон, понимая, что в этот момент она нам дороже всех на свете.
Пэт пошел в гостиную, а мама похлопала меня по плечу, улыбаясь одновременно печально и радостно.
— Отец гордился бы тобой. Я рассмеялся:
— Не знаю. Почему?
— Потому, что ты заботился обо мне все это время и любишь своего сына. Потому, что ты хороший человек. Всегда
— Но как вам с отцом удалось это, мам? Как можно любить кого-то всю жизнь? И как сделать так, чтобы брак сохранился все это время?
Маме не нужно было даже раздумывать над этим.
— Просто надо все время влюбляться, — ответила она. — Влюбляться снова и снова в одного и того же человека.
У Джины в доме принято всегда снимать обувь у порога. Поэтому, когда Пэт открыл дверь своим ключом, я увидел их сразу же — мужские туфли огромного размера, занявшие в прихожей весь коврик с надписью «Добро пожаловать». Эти туфли были немного сбиты на каблуках и нуждались в чистке. Они скорее походили на приземлившийся самолет, чем на простые туфли.
«У нее новый мальчик», — подумал я. Ничего удивительного. Она никогда не останется надолго одна. Джина не выглядит одинокой женщиной. Все еще.
Помогая Пэту снять пальто, я подумал о том, о чем часто думал, находясь поблизости от моей бывшей жены.
А как насчет моего мальчика?
Если Джина начнет встречаться с кем-нибудь, что это будет значить для Пэта? Не будет ли он ее раздражать?
Джина вышла к нам. Лицо у нее было красным и возбужденным. Я почувствовал вспышку неприязни по отношению к бывшей жене. Какого черта она делает тут с этим парнем, носящим такие огромные ботинки?
— У бабушки новые волосы, — сообщил ей Пэт.
— Очень хорошо, милый, — сказала она, не слушая его, глядя, как я рассматриваю гигантские туфли.
— Они желтые, — продолжал Пэт.
— Замечательно.
Пэт уже освободился от пальто и снимал свои ботинки.
— Проходи в комнату, там кто-то хочет тебя видеть. А мне надо поговорить с папой.
Пэт взбежал по лестнице. Я услышал мужской баритон, говорящий с ним, и нежный высокий голосок Пэта, который ему что-то отвечал.
— Ричард, — сказала Джина.
— Ричард?
— Похоже, что мы попытаемся попробовать еще раз.
Я слышал, как наверху разговаривали Ричард и Пэт.
А как насчет моего мальчика?
— Ты удивляешь меня, Джина.
— Правда?
— Как же быть с твоей теорией старой коровы?
— Теорией старого быка.
— Все равно. Я считал, что когда ты порываешь с кем-то, то делаешь это окончательно.
Она рассмеялась:
— Может, я думала о тебе, Гарри. Я вздохнул, а затем спросил:
— Что случилось?
Она пожала плечами:
— Наверное, я почувствовала себя одиноко. И немного испугалась. Ты знаешь, каково это — оказаться одной с ребенком на руках.
— Да, я это знаю.
— Становишься одинокой. Правда. Как бы ни любила своего ребенка, все равно появляется чувство одиночества. А встретить кого-то нового не так-то просто. Очень даже трудно, Гарри. И я совсем не уверена, что хочу опять начинать все заново. Свидания… Господи, упаси меня от свиданий. У кого хватит энергии на всю эту ерунду в нашем возрасте?
— Я столкнулся с Ричардом. Он тебе говорил?
Она кивнула, но в ее глазах не появилось и намека на то, что она знает о нас с Казуми. Значит, Ричард не выдал моей тайны. А может, ему просто все безразлично.
Ему нужно было всего лишь вернуть назад свою жену.
— Между нами все не так уж плохо, — убедительно говорила Джина. — Переезд был ужасен, а потом мы пытались зачать ребенка и ничего не получилось. Все стало еще хуже. Но мы решили попробовать еще раз способом искусственного оплодотворения.
— Это какое-то лечение бесплодия?
Она кивнула:
— Мне прописали лекарства, которые способствуют выделению большего количества яйцеклеток. Ричарду же надо будет… ну, ты знаешь… мастурбировать.
Не так уж много требуется от Ричарда.
Я пристально посмотрел на нее. Только что она порвала с этим парнем, а в следующее мгновение уже готова сверхурочно производить яйцеклетки, чтобы родить от него ребенка. Я совсем ее не понимал. Неужели те, с кем мы делим нашу жизнь, настолько случайны? Неужели так просто разорвать, а потом сложить все опять?
Джина неправильно истолковала мое молчание: она решила, что я сомневаюсь в методике лечения бесплодия.
— В наши дни это очень распространено, Гарри. В некоторых специализированных клиниках, очень хороших, есть гораздо большая возможность зачатия при помощи искусственного оплодотворения, чем древним естественным способом. Правда.
— Не знаю, Джина. Я слышал, что лечение этим методом очень дорого стоит. И к тому же не всегда срабатывает.
— Может, эти трудности сплотят нас, сделают сильнее. Помогут нам стать настоящими мужем и женой. Разве не к этому мы все стремимся?
— Но ты ведь больше его не любишь, Джина. Ты не можешь жить с кем-то, быть за ним замужем, иметь от него ребенка только потому, что тебе одиноко.
— Разве? А что мне делать? Ждать, когда появится мистер Правильный? У меня, Гарри, не так много, времени и энергии. Иногда именно так я и думаю: тот, с кем ты сейчас, это просто человек, с которым живешь. Только и всего. Точка.
— Ты старая идеалистка.
— Не так уж это и плохо. Это партнерство, когда держишься друг за друга, поддерживаешь друг друга. Совсем не так, как в старой песне. Ну и что? Взрослый человек не может без конца влюбляться, как какой-нибудь придурочный подросток. Представляешь, как можно тогда запутаться?