Муж любовницы моего мужа
Шрифт:
— А с ним у тебя любовь? — спросил Дима, когда я вытащила из-под кровати чемодан и стала скидывать вещи вместе с вешалками.
Не все, а только самые необходимые на первое время.
— У меня ничего с ним нет, Дима, — ответила я. — Он муж моей подруги.
— Видел я это «ничего», — пробормотал Дима, наливая себе стопку. — А вам налить, Зоя Эдуардовна? Что вы стоите на пороге, как неродная? Присаживайтесь. Мы все теперь близкие люди, к чему церемонии?
Зоя прошагала через комнату и села за стол.
— А налей, —
— О, наш человек! — обрадовался Димка, доставая вторую рюмку. — Давайте выпьем за то, чтобы наши любимые нас не предавали?
— Я лучше выпью за то, чтобы мы сами себя не предавали, — ответила она и залпом выпила водку. — Это важнее.
Запустила длинные наманикюренные пальцы в банку с огурцами и выловила один. Со вкусом захрустела, разглядывая скромное жилище Истоминых.
Я ускорила сборы. Хотелось убраться отсюда побыстрее, а то вернётся с работы Наталья Петровна, придётся с ней объясняться. Я поговорю с ней позже. Скажу спасибо за всё, что она для меня сделала, и уж, конечно, ни словом не намекну на то, что её сын целовал мужчину. Порывисто, жадно, неумело. Может, он и не гей, но какая мне разница?
— После всего этого, — Дима обвёл рукой стол с бутылками и меня с наполовину собранным чемоданом, — вы меня уволите? Я больше не могу рассчитывать на должность вашего заместителя и двойное повышение зарплаты? На домик около баронской усадьбы и страховку ДМС? Всё, спектакль окончен?
— Спектакль окончен, это правда, — сказала Зоя, беря в руки бутылку и самолично наполняя стопки. Наливала под самый краешек, не жалея. Потом вытащила из банки ещё один огурчик и зажала между пальцами, как толстую зелёную сигару. — Но жизнь продолжается. Не уволю я тебя, Дмитрий Савельевич. Работай на совесть, а я выполню все свои обещания.
Она лихо опрокинула рюмочку, куснула огурец и встала:
— Ну что, Машуля, ты готова навсегда покинуть дом своего заблудшего супруга?
— Чего это «заблудшего»? — запротестовал Димка, с трудом поднимаясь на ноги. — Я пока что особо не блудил.
— Заблудший — значит заблудившийся. Повезёт — найдёшь правильный путь, но мы тебе не помощники, ты сам должен в себе разобраться. А у Маши своя дорога.
Не слушая моих возражений, она подхватила тяжёлый чемодан и поволокла к выходу. Там она оглянулась и сказала на прощание:
— Завтра можешь прогулять работу. Сходи в загс, дай девушке свободу, раз не смог дать ей счастье.
— Тебе необязательно возвращаться к маме, — сказала Зоя, когда мы сели в машину.
Водитель мягко тронулся.
— А куда? Можно снять комнату, но сегодня уже поздно. Да и деньги надо экономить. Из «Натали» придётся уйти.
— Поживи в нашем коттедже, пока не решишь свои проблемы. Мы редко там ночуем, иногда на выходные приезжаем — пожарить мясо на мангале, попариться в сауне. Дом обычно стоит пустой. Или в городской квартире, если хочешь. Мы не против, места достаточно.
Места-то достаточно, но жить в одном доме с Кириллом — это пытка. Видеть его расслабленным, домашним, мокрым после душа, тёплым после сна — нет, я так долго не выдержу. Тем более спал он в отдельной комнате. Не стоило искушать судьбу. У меня был один косяк, — осенней ночью в доме с атлантами, — но в остальном я держалась хорошо. Поступала правильно в своей системе координат, потому что в чьей-нибудь другой системе секс с двумя мужчинами — ни разу не правильный поступок. Но в целом мне не за что было себя упрекнуть. Пусть так остаётся и дальше.
— Спасибо за предложение, но нет. Лучше к маме.
— Почему? Только давай честно.
Прости, Зоя, честно не получится. Иначе придётся рассказать о том, что я запала на твоего мужа.
— Это неспортивно, — ответила я после размышления. — Ты ведь тоже не хочешь брать деньги у Кирилла для расширения бизнеса. Ты мечтаешь добиться успеха самостоятельно. Так и я. Я справлюсь, не переживай.
В подтверждение своих слов я позитивно улыбнулась. Зоя смотрела на меня блестящими зелёными глазами.
— А ты упрямая, — констатировала она. — Ладно, справляйся самостоятельно, не буду тебе мешать. Эту причину я понять могу. — Она вздохнула. — А то мне показалось, что мы с Кириллом чем-то тебя обидели, раз ты не хочешь пожить у нас.
— Никаких обид, наоборот!
— Рада слышать. Но обещай, что сразу же обратишься ко мне или Кириллу, если тебе понадобится помощь. По любому вопросу!
— Обещаю.
Зоя поцеловала меня перед тем, как выпустить из машины перед домом моей матери.
Мама жарила картошку с луком, пахло в доме потрясающе! Она увидела, как я перетаскиваю через порог чемодан, и всплеснула руками:
— Доченька, ты что, в отпуск собралась?
— Нет, мам, какой отпуск в декабре?
— А куда?
— Я ушла от Димы. Мы разводимся.
Лицо мамы вытянулось, она села на табурет. Картошка шкворчала на плите. Я скинула сапоги и подошла к кухонному столу. Помешала картошку деревянной лопаткой. Потом присела к маме и рассказала о том, что жить с Димой Истоминым я больше не буду. Он хороший человек, работящий и ответственный, но жизнь сложилась так, что нам нужно расстаться.
— Почему? Он сделал что-то плохое? Ударил тебя?
— Ну что ты! Он бы никогда меня не ударил.
— Свекровь замучила?
— Да нет, она нормальная, я без претензий.
— Изменил?
Я промолчала. Димка изменил мне с Зоей, но это я простила. В браке всякое бывает, тем более он не искал отношений с другими женщинами. Просто взял то, что предложили. Я не могла простить то, что Дима хотел изменить мне с Кириллом. Этот факт убивал мою любовь наповал. Насмерть. После такого ни о какой семье не могло быть и речи.