Муж напрокат, или Откровения верной жены

Чемберлен Диана

– Поверить не могу, что он ничего не сказал Ларри. Просто не могу поверить.

– Как вы думаете, почему он так поступил? – спросила Леди Элис, присаживаясь рядом со мной на ступеньку.

– Понятия не имею.

– Подумайте хорошенько.

В голове у меня пронеслось множество мыслей, но все они были одна нелепее другой.

– Он хочет, чтобы вы приняли роды у Симми, – внушительно произнесла Леди Элис. – Вы. Настоящий доктор. Я не настолько глупа, мисс Майя, чтобы не заметить: девчонка напугана до полусмерти. Боится, что с ней

произойдет то же, что случилось с ее мамой. Да и Тулли напуган. Понимаете? Все хотят, чтобы вы побыли здесь какое-то время.

– Но я этого не хочу! Мне нужно попасть домой.

– Я знаю, знаю. Мне очень жаль, что я ничего не сказала Ларри сама. Просто я… Меня занимали другие мысли, мисс Майя, – она сжала мою руку в своей. – По правде говоря, я и сама не понимаю, почему Тулли промолчал. Но если это как-то связано с Симми, вам не стоит беспокоиться: девчонка вот-вот родит.

– Я сама поговорю с Тулли, – заявила я, решительно поднимаясь на ноги, но Леди Элис схватила меня за руку.

– Для начала нам нужно снять этот шов. Потом, если хотите, можете набрасываться на парня. Но я бы на вашем месте подумала о Симми. О том, какое это благо для нее, что вы сами можете принять роды.

* * *

Тулли я заметила еще при подходе к дому. Он как раз разделывал кролика на столике возле коптильни.

– Почему ты ничего не сказал обо мне Ларри? – выпалила я, опершись руками о стол. Меня не смутили ни кровавое зрелище, ни острый нож в руке Тулли. Я просто кипела от ярости.

Он, впрочем, и бровью не повел.

– Видели Леди Элис? – спокойно заметил он.

– Ты ничего не сказал обо мне Ларри! – выпрямилась я. – Как ты мог так поступить со мной?

– Я сказал, – пожал плечами Тулли. – И Леди Элис это знает. Она как раз была рядом. Объясняла, куда передвинуть этот огромный сук.

– Так почему я все еще здесь?

– Леди Элис заявила, что вы передумали.

– Что?

– Сказала, вы решили дождаться, пока Симми не родит.

На мгновение я онемела.

– Она сказала мне, это ты хочешь, чтобы я задержалась здесь до родов!

– Да ну? – хохотнул Тулли. – Леди Элис, конечно, славная женщина и все такое, но она не всегда говорит правду.

– Тулли, мне плевать, что говорит Леди Элис! Но ты-то знал, как я хочу попасть домой, и ничего не сделал.

Тулли с прежней невозмутимостью разделывал тушку кролика.

– Просто вы так сблизились с ней и с Симми… – он пожал плечами. – Я подумал, вы там поговорили между собой и сами все решили.

– А как насчет лодки? – мрачно бросила я. – Ты же хотел просить Ларри, чтобы тот нашел тебе новую лодку.

– Так и сделал. Он сказал, как только найдет что-то подходящее, сразу сообщит мне.

– Когда?

– Это уж как найдет. Лодка по щелчку пальцев не появится.

Я молча смотрела на Тулли. Так кто же из них сказал мне правду? Он или Леди Элис? Я устало опустилась на скамью, пытаясь разобраться в случившемся. Какая, впрочем, разница? Так или иначе, я застряла на этом острове. Мне

хотелось верить Леди Элис, тем более что пожилая женщина была мне очень симпатична. Это Тулли решил удержать меня здесь, поскольку боялся за Симми. Конечно, Тулли не производил впечатления человека, который хоть чего-то боится, но кто его знает?

Тулли внезапно поднял голову.

– Вы все еще здесь? – спросил он.

– По крайней мере, ты мог бы попросить Ларри связаться с моими близкими.

– Об этом я не подумал, – признал он. – Вдобавок что бы я ему сказал? У меня нет ни адреса, ни номера телефона.

– Муж и сестра там с ума сходят из-за меня, – устало произнесла я.

– Тем больше они обрадуются, когда вы вернетесь домой живой и здоровой, мисс Майя, – заметил Тулли.

Я встала и направилась к дому. Все равно мне уже никогда не узнать правду. Единственное, в чем я теперь не сомневалась, так это в том, что именно мне предстоит принимать роды у Симми. Оставалось лишь надеяться, что всем от этого будет только лучше.

37 Ребекка

Церковь была большой и просторной, но даже она не смогла вместить всех, кто желал присутствовать на поминальной службе. Вдоль прохода выстроились представители крупнейших телекомпаний, и они-то, по мнению Ребекки, занимали непомерно много места.

Ребекка, Адам и Доротея сидели на одной из передних скамей. Рядом расположились родители и брат Жанетт и еще несколько человек, чьи родственники погибли во время шторма.

Несмотря на таблетки, Ребекка по-прежнему мучилась насморком. Ей казалось, будто голова ее раздулась как минимум вдвое. Слова священника звучали до странности приглушенно, словно она слушала их через слой ваты. Ребекка пыталась сосредоточиться на проповеди, но не могла пробиться сквозь то душевное оцепенение, которое стеной отгораживало ее от других людей.

Она встрепенулась, когда Адам поднялся с места: на мгновение она забыла о том, что он тоже собирается говорить. Сегодня он был чисто выбрит, однако на нем по-прежнему красовалась форма DIDA. Во-первых, они не захватили с собой другой одежды. А во-вторых, сразу после службы они собирались вернуться в клинику. Они вновь работали в одну смену, чему Ребекка была только рада.

Сначала Адам рассказал о Жанетт и пилоте вертолета. Никаких заметок у него с собой не было, однако говорил он совершенно свободно, и Ребекка поняла, что он нашел время поговорить с родственниками погибших.

Затем он перешел к рассказу о Майе. Адам поведал присутствующим, каким замечательным врачом была его жена, как сильно она любила детей. И чем дольше он говорил, тем сильнее звучал его голос.

– Она боялась прилетать в Уилмингтон, – промолвил Адам. – Майя предпочитала работать в больнице; она была не из тех, кто любит опасности. И все же она смогла преодолеть свой страх и прийти на помощь людям.

Впервые за две недели Ребекка почувствовала, что пустота в ее душе исчезает, уступая место примирению с действительностью. После смерти Луизы Доротея тоже говорила в церкви. Тогда она процитировала поговорку: «Разделенное горе – половина горя».