Мужчина для нее
Шрифт:
Сердце у нее заколотилось от гнева. Почему она должна стоять здесь и выслушивать его критику? с отчаянием спросила она себя. И почему Ник так высокомерно говорит об ее устройстве на работу?
Ведь поводом к его словам служит такое чувство, как ревность!
— В любом случае, — парировала Абигейл, и что-то в его глазах придало ей дерзости, — почему это я должна устраиваться на работу? В этом нет никакой необходимости. Более того, работа мне вовсе не нужна! В конце концов, — добавила она, заставляя себя победно улыбнуться, пытаясь насыпать ему соль на рану, — у меня столько денег, что я даже не думаю о них.
Теперь она увидела явный триумф в его улыбке.
— Думаю, ты ошибаешься, — спокойно сказал Ник. — И к тому же очень глупо себя ведешь.
Твердый комочек страха сдавил ей горло.
— О чем ты говоришь?..
Взгляд зеленых глаз не дрогнул.
— Что бы ты сказала, Абби, — спросил он мягко, если бы я сообщил тебе, что у тебя нет ни гроша?
Глава четвертая
Абигейл изучала лицо Ника, пытаясь найти на нем свидетельства того, что он шутит, но не находила. Теперь в нем было что-то жестокое и неумолимое. И очень пугающее.
— О чем ты, черт побери, говоришь? — взорвалась она.
— Я говорю о твоих деньгах! — отозвался Ник со спокойной уверенностью, и от дурного предчувствия у нее по спине пробежали мурашки. — И какая жалость, что ты не сделала то же самое — конечно, пока твой муж был жив!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я постараюсь объяснить тебе, чтобы ты поняла. Видишь ли, все твои деньги растрачены, или же это произойдет довольно скоро…
— Ты просто хочешь меня запугать! — перебила его Абигейл, бросая быстрые взгляды вокруг на все то, что создавало такой уют в комнате, будто старалась снова обрести почву под ногами. Это наверняка просто извращенный способ отстаивать свою точку зрения!
— А почему я должен хотеть этого? — спросил он спокойно.
— Потому что ты ненавидишь меня! Но всему есть предел! Я только что похоронила мужа, и даже если… даже если… — Голос у нее задрожал.
— Даже если что, Абби? — легонько поднажал он. Даже если ты не смогла пролить ни одной слезинки у его могилы?
Она твердо встретила его обвиняющий взгляд.
— Да, это правда! Я не смогла! Потому что я не такая лицемерка, как ты! — И уже спокойнее она продолжала:
— Я не могла притворяться, что чувствую то, чего на самом деле не чувствую. И я не любила Орландо! — Она так закусила губу, что ощутила солоноватый вкус крови. — Я давным-давно перестала любить его… — И после этих слов она ощутила облегчение, как будто что-то, долго ее мучившее, растаяло в одно мгновение.
— Но тогда почему, — спросил Ник мягким шепотом, — ты ничего не предприняла?
Она ожидала от него чего угодно — издевательств, недоверия, — но не такого полного сочувствия. Уже в который раз она осознала, как опасна его мягкость. Именно так Ник мог добиться от нее признания в том, о чем было лучше всего умолчать.
— Но я предприняла! — защищаясь, сказала она. Кое-что я предприняла. Я собиралась развестись с Орландо. Я планировала встретиться с адвокатом как раз перед тем, как… 0й погиб, — закончила она с усилием.
— И это недовольство браком… как долго оно продолжалось? — Ник словно вел расследование.
Как унизительно признаваться в своем поражении! Но особенно человеку, который затем будет этим упиваться.
— Почти с самого начала, — неохотно призналась Абигейл.
— Тогда почему же ты не начала действовать раньше? — продолжал допрашивать он. — Не знаю, стоит ли разводиться в том случае, если двое людей только лишь поссорились, но вы… к тому же вы были так молоды, когда поженились, и, слава богу, не имели детей. С разводом, несомненно, не возникло бы особых проблем?
Абигейл покачала головой. Как раз были «особые» проблемы, но она никогда не скажет ему какие. О таких вещах она не сможет рассказать никому. И уж тем более Нику.
— У меня были свои… причины, — ответила она натянуто, остро сознавая, что краска, залившая лицо, выдает ее смятение, — и я предпочла бы оставить их при себе.
— Секунду он рассматривал ее упрямый подбородок, а затем неожиданно испустил яростное рычание, словно голодный лев, слишком долго просидевший в клетке. Ник бросился к окну и широко распахнул его, резко вдыхая холодный вечерний воздух и выдыхая его.
Абигейл с изумлением наблюдала за ним. Это в высшей степени нехарактерное для Ника Харрингтона проявление чувств вытеснило из ее головы все остальные мысли.
Ник был вообще человеком редкостного самоконтроля — человеком, никогда не позволяющим себе проявлять чувства. И, однако же, когда она думала о его поведении сегодня… Никогда раньше Абигейл не видела, чтобы он вел себя так… А Ник и в гневе довольно привлекателен, неохотно признала она, скользя взглядом по линиям его сухощавого, сильного тела, теперь напряженного от гнева. И еще — притягательного и сексуального.
О боже, думала Абигейл с отчаянием, я не хочу это чувствовать. Какая это мука — сознавать его присутствие, когда каждая капля самоконтроля, что у меня есть, уходит на то, чтобы не подбежать к нему, не броситься в объятия, не просить его поцеловать меня, как он целовал тогда…
Тем временем Ник закрыл окно и, казалось, обрел свое обычное самообладание.
— Я должен был помешать вашему браку, — горько произнес он, обращаясь больше к себе, чем к Абигейл.
— Но ты пытался, помнишь? — возразила она. — В ночь перед свадьбой… Когда тебе не удалось заставить меня…
— Открыть глаза?
Ник Харрингтон вызвал тогда ее к себе, и она упрямо, с каменным лицом выслушивала, как он взывает к ее здравому смыслу и лучшим чувствам. Увы!
Все было напрасно! Брак был заключен, несмотря на все его просьбы. А ведь все, что было нужно, чтобы остановить ее, — это дать понять, что Ник о ней заботится…
Абигейл вздохнула. Она правильно поступила тогда — хотя бы потому, что хотела сделать все ему назло.
— Да! — кивнула она. — Я ведь видела, чего ты добиваешься. Считала, что ты чинишь мне препятствия!..