Мужчина из ее снов
Шрифт:
Под ее шелковистой кожей с сумасшедшей скоростью пульсировала кровь. Он заставил себя отвести губы от ее шеи и, прижавшись к ней теснее, проговорил:
— Ты все делаешь прекрасно. Вот почему планета сдвигается с орбиты.
Она чувствовала его возбуждение — не могла сдержать торжествующей улыбки, но проговорила:
— По-моему, мы добивались сотрясения всех основ, а не просто подвижки.
Он крепко сжал ее и держал неподвижно. Он уже прошел наивысшую точку сопротивления. Если она опять прижмется к нему — он уже ничего не сможет с собой поделать.
— С
Ее бедра жгли его тело, и искушение нарастало.
Она тихо рассмеялась и зарылась лицом в его свитер, только и сумев проговорить:
— Взрыв?..
Он обнял ее еще крепче и опустил подбородок на ее пушистые волосы:
— О, да…
Он молил, чтобы к нему пришли силы. Сладкий запах ее шампуня дразнил его чувства, а он пытался контролировать прорывающийся сквозь тело огонь. Он был захвачен ее магией, — и не мог этому сопротивляться. Она не флиртовала, она не имитировала интереса к его работе. Она даже не использовала ни сексуальных нарядов, ни макияжа, ни экзотических духов.
Она, волшебница, пряталась за очками в толстой оправе и темными мешковатыми костюмами — а по ночам избегала его, как чумы. Так почему теперь она лежит в объятиях Клэйтона на мокром кухонном полу, прижавшись щекой к его бешено бьющемуся сердцу? И почему он теперь отдал бы все на свете за минуту близости с ней?
Она попыталась высвободиться из его рук, но он сжал ее в объятиях.
— Клэйтон?
— Гм-м… — Он желал ощущать ее тепло и дальше.
Алиса отодвинулась, чтобы поглядеть на него и нежно провела рукой по его подбородку.
— Этого не должно было случиться.
— Я знаю. — Клэйтон попытался разгладить складку на ее подбородке. — Мне бы следовало держаться от тебя подальше.
Однако его голодный взор говорил о том, что этого он вовсе и не желал.
Она покачала головой.
— Нет, это мне следовало бы держаться подальше.
Клэйтон нахмурился: это было совершенно логично, однако больно задело его.
Да, ему следовало бы уйти. Она была его раем, ему хотелось оставаться в этом раю навечно — по это было опасно. Навсегда — с Алисой? Он не предусматривал такой вариант.
— Но почему? — спросил Клэйтон. — Чем я навредил тебе?
— Ты абсолютно ничем не навредил мне. — Алиса поправила свитер и отодвинулась. — Просто ты — мужчина не моего типа.
Он поднял брови и резко сел на полу:
— Откуда тебе знать, какого я типа мужчина?
Но почему он спорит с ней? Почему его так больно кольнула ее последняя фраза?
— Потому что я встречала людей такого типа. — Алиса прикусила губу и уперлась взглядом ему в грудь.
— И какого же я типа? — Клэйтон сумел сдержать обиду и злость: она сравнивала его с другими мужчинами — мужчинами из ее прошлого! Для нее он один из многих. Пусть он вундеркинд, гений — но он прежде всего мужчина, и не желает равняться с другими.
Алиса услышала боль и злость в его голосе и перевела взгляд.
— Ты — мечтатель, — пояснила она.
— Мечтатель?
— Ты работаешь над тем, чего я не понимаю — и чего не поймут девяносто девять процентов обычных людей. Твоя работа требует, чтобы ты находился во власти теорий, вращался в лабиринте гипотез. Ты производишь столь сложные математические расчеты, что они звучат, как иностранный язык. Ты не сможешь быть самим собой без твоей мечты. Тебе постоянно надо думать о будущем и спрашивать себя: “Что, если?” Ты раскрываешь очередную тайну природы — и тебе уже хочется бежать за другой. Тебе интересно: что там, за следующей дверью? Ты никогда не будешь удовлетворен тем, что имеешь. Потому что всегда найдется очередная закрытая дверь.
Клэйтон покачал головой и взглянул в ее голубые глаза. Если вглядеться — в этих глазах можно увидеть рай.
— Как бы мы стали жить с тобой и с твоими мечтами?
Он не понял, о чем говорит Алиса. Конечно, он думал о будущем и постоянно спрашивал себя: “Что, если?” Это было частью его натуры. Это для него естественно, как дыхание. Человек науки, он постоянно в поиске ответов на тот или иной вопрос. Теперь он отчаянно пытался понять, почему Алиса пытается улизнуть от него.
— Ты — мечтатель, а я — реалистка, — вздохнула она и закрыла глаза.
— Я — мужчина, а ты — женщина, — прорычал он в отчаянии.
Она печально покачала головой и встала.
Клэйтон продолжал сидеть на полу.
— Ты что, считаешь, что я — не мужчина?
— Конечно, мужчина. — Она поиграла прядкой волос, упавших ей на плечо.
— Тогда ты — не женщина? — Взгляд Клэйтон скользнул по ее телу.
Теперь-то он знает, что скрывается под этим пушистым свитером.
Она может прятать себя от всего остального мира, — но он знает. Он знает и желает ее.
— Ты намеренно не хочешь понять меня. — Алиса взяла губку, ведро, и стала собирать воду из-под мойки.
Клэйтон взглянул на ее округлую попку, и его вновь охватило желание. Он застонал. Алиса высунула голову из-под мойки:
— Ты что-то сказал?
Он с трудом выдавил из себя улыбку. Эта женщина сводит его с ума. Когда она так вежлива, так холодно предупредительна с ним, он уже готов извиниться за поцелуй и поклясться, что это никогда не повторится. Она провозгласила его мечтателем и сказала, что ей такие не интересны. По при этом ее влечет к нему: он чувствует это по ее отклику. Так какое отношение имеет его мечтательность к их обоюдному желанию?
— Я же просил не беспокоиться и не убирать здесь. Основная часть работы сделана. Осталось поставить новые трубы, и все будет работать, как новое, — сказал он, натягивая мокрые штаны.
Она глянула на него через плечо:
— Все и так должно было быть в порядке, учитывая, что трубы — новые.
Алиса в последний раз промокнула пол губкой.
Клэйтон взглянул на нее.
— А не хотите ли, чтобы Джордж и Герберт заменили и это? — Он потряс коленом трубы.
Нужно переменить тему, подумал он. Алиса действует, как профессиональная актриса. Ну, что ж, он ей подыграет. Он человек науки, а ученые известны своим терпением.