Мужчина из ее снов

Ивэник Марсия

Его улыбка стала еще шире, когда он окинул взглядом ее беспорядочную прическу и босые ноги. Голос его был теплым от любви и восхищения, когда он произнес:

— Привет, любовь моя, вот я и дома.

Глава 7

Если бы она не стояла сейчас прямо перед ним, Клэйтон никогда бы этому не поверил. Она выглядела помятой, безмерно усталой — и головокружительно сексуальной. Похоже, на ее долю пришелся такой же изматывающий день, какой был у него. Боже, как он скучал по ней! Он провел всего лишь выходные

в ее компании, несколько раз поцеловал ее — и вот уже чувствует себя совершенно потерянным. Что же будет, когда они станут любовниками?

Он заметил, что роза, которую она сжимала в руках, дрожит. Широкая улыбка на его лице погасла и сменилась сочувственной. Ему захотелось приласкать ее.

— Не пора ли уже спросить “Как прошел день?”

Она теребила стебель розы и старалась удержать подступившие к глазам слезы.

— Мне не хватит оставшегося дня, чтобы рассказать, как мне было тяжело.

Она понюхала розу. Ее влажные от слез глаза встретились с его взглядом поверх белых лепестков.

— Спасибо. Я думала, ты изменил решение.

Нужно было принести дюжину роз, а не одинокий цветок. Но он подумал, что одна белая роза скажет более, чем дюжина красных. Он посмотрел на цветок:

— Как он одинок, правда?

Она некоторое время изучала розу, а затем лучезарная улыбка осветила ее лицо.

— Нет, Клэйтон, она выглядит чудесно!

Он понял: ни один из них не говорил о розе. Клэйтон подошел и отвел с ее лба прядь волос. Будто волны золотого шелка скользнули меж его пальцев.

— Так же, как и ты.

Она усмехнулась и покачала головой:

— Ты без контактных линз?

— Нет, они при мне. — Он погладил мягкий изгиб ее щеки, и палец его ласково коснулся темных теней под глазами.

Бессонные ночи сказались на обоих. Он не мог оторвать от нее взгляда. Она была прекрасна. Начиная от больших голубых глаз — и до чувственного рта, который будто молил о поцелуях. Поцелуях, которые теперь он мог дарить ей не опасаясь — и не прерываясь. Он наклонился и поцеловал ее.

— Это твоя манера спрашивать что у нас на обед?

Взгляд ее не мог оторваться от его губ.

Клэйтону стало трудно дышать. Он отступил. Если она так и будет смотреть на него, ни один из них не приступит к обеду. Единственный запах, который он ощущал, это был ее аромат: смесь свежего запаха шампуня и неуловимого аромата, который и должен был бы называться просто Алиса. Запахи пищи не дразнили его чувств. Очевидно, она еще не успела приготовить обед.

— Чего ты желаешь: чтобы мы пошли куда-нибудь пообедать, или чтобы я принес что-нибудь в дом? — решившись, наконец, спросил он.

Она хитро на него посмотрела:

— Ты любишь пиццу?

— Обожаю. Я могу есть ее семь дней в неделю. — Что он и делал прежде, чем переехать сюда.

— Великолепно. Я буду через двадцать минут. — И с озорным смехом Алиса повернулась к лестнице. — Заплати человеку, когда он принесет ее. — Она продолжала подниматься по лестнице. — Деньги на столе.

Клэйтон усмехнулся, когда она

исчезла наверху. Он впервые отпросился с работы пораньше. Ребята заказали пиццу на вечер, и дружно, с понимающими улыбками, выпихнули его за дверь. По правде сказать, толку от него в тот день было мало. Дважды его заставали дремлющим за столом. В третий раз Ричард Стоумер глянул ему через плечо и застал его рассеянно калякающим лист бумаги. И отпустил по этому поводу колкость. Доктор Клэйтон Уильямс рассеян на работе? Такого еще не было. Не было и того, чтобы он уходил с работы раньше других. Что с ним происходит? Что наделала Алиса? Он не только провел весь день в грезах о ее обольстительном теле, он представлял себе ее улыбку и то, как внутри разливается тепло, когда она входит в комнату.

Его взгляд остановился на верхней лестничной площадке, где только что стояла Алиса. Удивительная догадка посетила его, и он даже схватился за столбик перил. Он влюбился! То было единственное объяснение. Он и раньше испытывал желание, его обольщали и околдовывали, но теперь с ним творилось нечто совсем иное. “Умный пойдет в гору”, чтобы одолеть ее — вот был его девиз. А разве он — не умный? Разве у него нет дипломов, свидетельствующих об этом? Так почему же он стоит здесь, образно выражаясь, со своим потерянным сердцем в руке, и думает, как бы заставить Алису принять его — вместо того, чтобы вложить сердце обратно в грудь и наполнить себя смелостью и дерзанием?

Шаги Алисы растерянно затихли, как только она вошла в кухню. Кухня была безупречно убрана и пуста.

Где Клэйтон?

Она услышала какие-то звуки в столовой и вошла туда. Губы ее тронула улыбка, когда она увидела, что там творится. Клэйтон накрыл стол на двоих. Две витые белые свечи освещали комнату. Хрустальная салатница была наполнена свежесделанным салатом. Взгляд ее упал на человека, виновного во всем этом. Он стоял возле буфета и осторожно перекладывал куски дымящейся пиццы на тарелки.

Он галантно отодвинул для дамы стул:

— Ваш обед подан.

Алиса села и улыбнулась, а он протянул ей льняную салфетку.

— Спасибо.

“Так недолго и привыкнуть возвращаться домой после тяжелого дня и встречать такой вот прием”, — подумала Алиса. Из гостиной доносилась тихая музыка: очевидно, Клэйтон отыскал джазовую коллекцию Герберта. Свет свечей играл на хрустальных бокалах, от пиццы исходил божественный аромат. Если Клэйтон решил ее соблазнить — то единственное, чего не хватает, это вина.

— Прости, — сказал он, будто читая ее мысли, — но из напитков могу предложить лишь пиво, виноградный сок и содовую Я не нашел здесь вино, но принес бутылку шерри.

Алиса закусила губу, чтобы не рассмеяться. Слишком много всего для соблазнения.

— Я, пожалуй, предпочту содовую. Мод не держит в доме алкоголя из-за Герберта. После того, как он вернулся из-за границы, он… Как бы это сказать? Лучшим его другом стала бутылка.

— И эта дружба до сих пор крепка? — Клэйтон открыл бутылку содовой и налил ей.