Мужчина, которого предала женщина
Шрифт:
– Кто тебе такое сказал? – залилась краской Дарьяна.
– Сам слышал, как ты Меднику пела.
– Ты подслушивал?
– Неважно, – не моргнув глазом, сказал Валентин.
– Ты подслушивал!
– Но ведь было же!
– Ты должен был понять, что я врала… Я выпутывалась из положения!
– Я слышал, как ты выпутывалась из своего сарафана. Ты же подстелилась под Медника!
– Ты не так все понял! – голосом, срывающимся на вопль, воззвала к нему Дарьяна.
– Да мне все
Валентин снова достал пистолет, звонко загнал патрон в патронник, приставил ствол к голове Тихоплесова.
– Ты псих! – схватилась за голову Дарьяна.
– Я сказал, ты свободна.
– Ты не можешь его убить!
– Ты в этом уверена?
Валентин оттянул назад собачку спускового крючка, хотя делать это было и не обязательно.
– Не стреляй, – зажмурив глаза, жалко пробормотал Тихоплесов.
Оказывается, он уже пришел в себя, но делал вид, что находится в глубоком нокауте.
– Тогда давай драться… Я должен тебя убить.
– Не надо… Я заплачу…
– За что, за свою жизнь? Так твоя жизнь ничего не стоит. А может, ты хочешь заплатить мне за Дарьяну? За то, что увел ее от меня?
– Да, за Дарьяну, – сквозь зубы процедил Тихоплесов.
– Дарьяна, ты слышишь? Ты для него всего лишь товар! – куражился Валентин. – Но я-то деньги за нее не прошу. Она для меня не товар. Она для меня бесценна. И у тебя просто нет таких денег, чтобы расплатиться за нее… Так что не нужны мне твои деньги.
– Дружкам своим скажи, им деньги нужны. Я оружие чеченцам продавал, пусть они с меня деньги за это возьмут.
– Мне все равно, что ты чеченцам оружие продавал, – мотнул головой Валентин. – Я в Чечне не воевал, мне все равно, что там было…
– А вот нам не все равно! – раздался вдруг за спиной голос Медника.
Разведчики бесшумно вышли из темноты в лунный сумрак, в голову Валентину уперся ствол автомата. А чья-то рука забрала у него пистолет.
– Ну и зачем ты, Полунин, это сделал? – спросил Цаплин.
– Долго объяснять, – с вызовом ответил Валентин. – А у меня времени нет. Меня на том свете заждались. Давайте стреляйте быстрей.
Удивительно, но он действительно не боялся умереть. Он одержал над Тихоплесовым убедительную победу. Дарьяну этим не вернул, но в ее глазах поднялся. Она может назвать его психом, чудовищем, но никак не Валей, рохлей, размазней. Будущего у него все равно нет, так что это счастье – умереть на мажорной ноте.
– Я ведь выстрелю, – сказал Медник.
– Давай стреляй. Но учти, хоть пальцем моей жены коснешься – я тебя, гада, с того света достану. Я следить за вами буду…
– Не коснется он меня пальцем! – с надрывом произнесла Дарьяна.
– Она тебе не жена! – зашипел на ухо Медник.
– Здесь уже нет, а на том свете – да. Я знаю это. И буду ждать ее там… Ну чего тянешь? Давай жми на курок.
– Отставить!
– Да я не собирался стрелять, – отозвался Медник. – Некрасиво это, из-за бабы… А то, что сбежать помог, так это у него детство играет…
– Валек – нормальный парень. Свой в доску, – подал голос Казымов. – Я бы с ним в разведку пошел.
– И голова у него варит, – неожиданно поддержал его Цаплин.
– И еще Эдика на признание раскрутил, – засмеялся Медник. – Не было бы, как говорится, счастья… Что, Эдик, за Чечню отвечать будешь?
– Да.
– У тебя, говорят, яхта своя…
– Забирайте.
– И сколько она стоит?
– Двадцать миллионов.
– Значит, двадцать миллионов с тебя. А яхту оставь себе.
Медник насел на Тихоплесова, потеряв к Валентину всякий интерес. Зато Казымов подал Полунину руку, помог ему подняться с корточек. Но вдруг больно ударил его под дых.
– Это тебе за то, что Нику ко мне послал…
Валентину пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы не согнуться пополам.
– Это военная хитрость, – едва слышно просипел он.
– Я так и понял. Поэтому живи…
Медник продолжал давить на Тихоплесова, требуя деньги. Тот пытался торговаться, сбивая цену. Цаплин внимательно вслушивался в их перепалку. И только Валентин кривился. Не нравился ему этот разговор. Не для того он освободил Тихоплесова, чтобы он снова попал в руки разведчиков. Лучше бы он действительно его убил…
– Вы нарочно это придумали? – тихонько спросила Дарьяна.
Она близко подошла к Валентину, коснувшись его локтем. Ее никто не связывал, потому что, сбеги она, уйти от погони не сможет. Она и сама понимала, что разведчики поймают ее в два счета, ведь лес – это их стихия. А кричать бесполезно, да к тому же небезопасно, после такого выпада можно остаться с кляпом во рту.
– Что – нарочно?
– Ты знал, что нас догонят?
В ее вопросе не хватало уверенности, и Валентин это почувствовал.
– Да. Поэтому и торопился. Жаль, что не успел.
– Что не успел?
– Убить твоего мужа.
– Ты правда этого хотел?
– И сейчас хочу.
– Не думала я, что ты такой жестокий.
– Ты думала, что я тряпка. Поэтому и вытерла об меня ноги.
– Неправда, я никогда не желала тебе зла.
Она вдруг взяла его под руку, бедром прижавшись к его ноге.
– Не желала, оно само пришло.
– Прости.
Он ощутил плечом упругость ее груди, знакомую и в то же время такую нереальную.