Мужчина, который забыл свою жену
Шрифт:
— Сэр, вы закапываете свои жертвы во внутреннем дворе? Вы этим и занимались в пятницу, хоронили труп?
— Если хотите знать, я действительно хоронил кое-кого.
Уже произнося эти слова, я понял, что совершаю ошибку, но гробовое молчание, установившееся в классе, требовало дальнейших объяснений.
— Вообще-то это была кремация. Я присутствовал на похоронах своего отца, удовлетворены? Он долго болел и во время каникул скончался, поэтому в пятницу меня заменял другой учитель, за что я приношу свои извинения.
После
Ребята вышли из класса, но Таника задержалась.
— Я, э-э, мне очень жаль, я про вашего отца, сэр. Я вовсе не хотела нахамить или обидеть и всё такое…
— Всё в порядке, Таника. Вот только… перестань подкалывать меня с моим сумасшествием, а? Я так и не смог толком вспомнить своего отца, а теперь он умер, и у меня действительно есть проблемы с памятью, и иногда это очень тяжело.
Она промолчала, но не двинулась с места.
— Что-то ещё?
— Сэр… мой отец умер…
Никогда прежде не видел, чтобы Таника сбрасывала маску наглой самоуверенности, но я чувствовал, что за вызывающим поведением она скрывает страх.
— Мне очень жаль, Таника. Это произошло недавно?
— Нет, мне было три года. Его застрелили.
— Застрелили! — воскликнул я, непрофессионально обнаруживая смятение.
— Это показывали в лондонских новостях. Говорили, что это преступление, связанное с наркотиками, но это неправда. Хотите посмотреть фотографию?
Она уже доставала снимок из пластиковой упаковки, где вместе с фотографией хранились её проездной и школьная карточка. Фото помялось и выцвело, но сквозь мутную пленку видно было, как маленькая версия Таники стоит рядом с высоким мужчиной, улыбающимся в объектив.
— Очень симпатичный мужчина.
— Это не имело отношения к наркотикам.
— Я верю.
— Так сказали, чтобы всех успокоить.
Группа семиклассников, дожидающихся начала следующего урока, сунулась было в класс, но я прикрыл дверь.
— В каком смысле?
— Если люди видят фото убитого чернокожего, а потом в газетах пишут, что это «убийство на почве торговли наркотиками», все приличные белые граждане думают: «Ну, всё в порядке, со мной такого не случится».
Я никогда не замечал у Таники способностей к аналитическому мышлению, но сейчас видел, что смерть отца волновала её гораздо больше, чем падение немецкой марки.
— Да, потерять отца в три года гораздо тяжелее, чем в моём возрасте.
Теперь она смотрела мне прямо в глаза. Никакой тоски, никаких эмоций, но я понимал, откуда появилась жёсткая броня, превратившая её в главную задиру в классе.
— Таника, ты помнишь, что должна подготовить независимое историческое исследование для получения аттестата?
— Я собираюсь этим заняться — отстаньте уже!
— Почему бы тебе не взять за основу историю твоего отца?
— Как это?
— Совершенно не обязательно писать о событиях многовековой давности. Почему бы тебе не собрать всю информацию об убийстве отца — газетные заметки, интернет-новости, да что угодно, — а потом соотнести их с подлинной историей случившегося?
— А это можно?
— И то, что ты сказала, — ну о том, как искажаются факты, чтобы людям было спокойнее, — должно стать частью исследования. Ты абсолютно права — именно так переписывают историю.
Идея была рискованная, следовало, конечно, её обдумать тщательнее, но Таника рискует завершить образование раньше положенного, если я не найду способа её заинтересовать.
— Подумай об этом, — закончил я.
Она кивнула, затолкала фотографию на место и уже собралась уходить. Какой-то одиннадцатиклассник прижался ртом к стеклянной двери с обратной стороны и дышал, присасываясь, словно гигантский человекообразный слизняк.
— Сэр, другие учителя обычно поливают стекло всякими противными моющими жидкостями. Ну, если вы вдруг позабыли…
— О, спасибо, Таника. Надо будет попробовать…
После занятий я сидел в кабинете, сражаясь с завалами в почте и с безысходностью осознавая, что на месте одного убитого немедленно возникают два новых. Манящему зову Интернета я сопротивлялся сколько мог, но минуты через полторы серьёзной работы всё же уступил искушению и открыл окно в огромный мир.
На главной странице новостного детища Гэри красовалась история, разъясняющая, что утечка нефти в Мексиканском заливе, спровоцированная компанией «Бритиш Петролеум», является частью заговора белого большинства, сговора между Букингемским дворцом и американским военно-промышленным комплексом с целью дестабилизации политики Барака Обамы. Странно, что ни одна из крупных программ новостей не отреагировала на эксклюзив «ТвоихНовостей».
Британская королевская семья (евреи) приказала своим приспешникам из «Бритиш Петролеум» имитировать утечку нефти, чтобы сохранить свои проклятые кровавые нефтедоллары, но не рассказала, как они убили леди Ди, потому что Обама «чёрный» президент (Африка), как Доди закончит жизнь так же, как М. Л. Кинг, Малкольм Икс и Марвин Гэй, — их всех убили, точно, сионисты из ЦРУ (подлинный факт).