Мужчина с огнестрелом
Шрифт:
— Да, ещё в самом начале. Да и внучке Прародителя сложнее отказать, чем бедным беспомощным ИД, — Гамлет явно старался поднять всеобщее настроение. И тут же его тон снова стал предельно серьезным: — Внимание, начинаем. Всем Мастерам приготовиться — мы построим многопоточный канал и начнем передачу энергии, как только защита отключится.
Несколько томительных минут мы все просто молча ждали. Ждали, ждали, ждали… отчаяние поднималось в каждом, как душная дымка скверны из слишком разросшейся твари. Когда надежда почти исчезла, вдруг резко вскрикнула Берениса,
— Макс, не зевай! — рявкнул кто-то над ухом. И я опомнился, неимоверным напряжением обуздал канал и перенаправил его через свой внутренний энергоцентр прямо в лежащий на полу огнестрел.
Скверна уже не лилась потоком, она обрушилась на нас обоих, как водопад, чуть не сбивая с ног. Но я держал, держал из последних сил… и звал.
— Юля! Юлька! Барашка! Юля! — ответа не было…
А потом где-то там, глубоко внутри Оружия загорелся маленький и слабый огонёк.
— Юленька! Пожалуйста, давай просыпайся! Давай, ты не можешь меня так бросить. Ты же сильная, столько всего выдержала, давай же… — болтал я какой то бессвязный бред, скорее для себя, чем для неспособного сейчас услышать Оружия.
Каналы горели. Казалось, по ним льётся не скверна, а чистая магма. Я никогда не работал с настолько огромными объемами, из-за чего вся энергетическая система трещала по швам, но я не позволял себе остановится. Наоборот, нужно было больше, ещё больше!
Но мои усилия, наконец, дали плоды, и в структуре огнестрела начали происходить изменения. Я уже почти ничего не видел просто глазами, скорее чувствовал аурой — вот восстанавливается кристаллическая решетка металла… наполняются энергией силовые линии, определяющие вид, форму и потенциал Оружия… вот… прародители!
Юлины силовые линии начали меняться, переплетаясь по-новому, утолщаясь, выстраивая совершенно новую конфигурацию… и одновременно с этим наши средоточия начали сливаться в единую систему. Запечатление… ирония какая… я все берег ее, не хотел силой привязывать к себе… но она все решила за нас обоих, похоже.
«Вот же, обнаглевшая барашка» — еще успел подумать я, чувствуя, как от переизбытка пропущенной энергии в почти разорванных каналах, уплывает сознание, — «решила под шумок эволюционировать…»
— Макс? — вдруг раздался удивленный Барашкин голос. Она связалась со мной напрямую, точно как привязанное Оружие, потому что под одеревеневшими пальцами я все еще чувствовал прохладный металл. — Макс… ты все же пришел. Эй! А ну не смей! Это я тут должна помирать, а не ты, глупый Мастер!
На этих словах я и позволил себе окончательно отключиться, успев только широко улыбнуться. Живая… барашка. Моя барашка.
А откуда-то из-за спины уже слышны новые голоса. Кажется, я даже узнал характерное ругательство Самгиной. Значит, все. Значит, всех спасли и можно поспать…
Юлия
Я поерзала, удобнее укладываясь в ванне с медеской. Для разнообразия в этот раз не я лежала на Максе, а он на мне. Уткнулся щекой мне в грудь и спал… уже часа четыре спал. И хотя меня предупредили, что это нормально, что он, хотя и почти надорвался, все же будет в порядке, я беспокоилась. Чувствую его через привязку и… а вот все равно. Беспокоюсь! Имею право, он мой Мастер.
Вот же чучело… чуть каналы себе не пережог нафиг совсем.
С нежностью погладив посапывающего во сне парня по волосам, я откинулась на специальную подушечку. Он все-таки пришел… я до последнего верила и ждала. И он пришел.
Что было там, в катакомбах технических уровней, я помнила очень смутно, да, если честно, подробнее вспоминать и не хотелось. Кусочки мозаики время от времени вспыхивали в голове, как будто на них падал узкий луч света, но никак не складывались в целую картинку.
Вот мы с Крокодилом подсаживаем на карниз последнего малыша… девчонки помладше нас, но старше самых мелких, тоже уже там. Хорошо, что наши все такие тощенькие еще, узкая дыра, с которой Змей снес металлическую решетку, для них в самый раз.
Вот откуда-то из-за переборки доносится хриплый крик, полный ужаса, и у меня волоски вдоль позвоночника становятся дыбом. Мы молча переглядываемся с ребятами и ничего не говорим — мы все узнали голос Руса. Дурак… теперь даже не узнаем, что случилось, и зачем он все это затеял. Потому что его смерть почувствовал каждый из нас…
Вот Тайка хладнокровно отводит нас от того места, где мы проковыряли дырку для мелких — в самый дальний угол заблокированного участка. Это отвлечет тварей, которые поползут за нами, и дадут мелочи убраться подальше по узким вентиляционным шахтам. А мы… Все, что мы можем — это попытаться потянуть время и надеяться.
Вот первый ядовито-зеленый клуб дыма вырывается из-за поворота…
А дальше туман. В котором падают неясные тени и очень страшно. И холодно.
А потом вдруг, резко, мир вспыхнул огненными реками, в которых я плавилась и текла, как магма из вулкана. И эти реки вынесли меня к Максу — прямо к его белому
— белее мела — лицу, огромным глазам с расширившимися зрачками, искусанным губам и трясущимся рукам. Не успела я обрадоваться, это чучело клюнуло в меня носом и то ли уснуло, то ли потеряло сознание.
Ну а дальше была какая-то суета, суета… до фига народа вокруг, чуваки в форме, чуваки без формы, преподы, Мастера, старшекурсники — все носились как в попу укушенные, отлавливали разбежавшихся тварей, нянчили выуженных из вентиляции перепуганных дикарят, паковали в переносные медески парочки из почти съеденных Оружий и почти выгоревших Мастеров.
Я помню, еще как-то остро переживала, что Тайку положили в медеску одну. Ее Мастер так и не появился. Счастье, что она вообще выжила… кто-то из Мастеров помощнее все же нашел в себе силы и вытащил не только свое Оружие, но и в девчонку часть потока перенаправил.