Мужчина в кармане
Шрифт:
– Хорошо. – Герман принялся заполнять распоряжениями еще один лист блокнота. – А что с сегодняшним ужином?
– Я поем в ресторане – я перенес встречу с архитектором на сегодняшний вечер.
– Дмитрий Сергеевич, а… – Герман замолчал, – как насчет Наташи? До обеда она здесь, а…
– Наташа?
– Да.
– Откажитесь от ее услуг. Я передумал.
Наверное, выражение лица Германа сейчас совпадало с моим. Ни за что не поверю, что он смог сохранить внешнее спокойствие! Слова, произнесенные Кондрашовым, прозвучали небрежно-решительно, совершенно неожиданно и… и до боли обидно. Он точно отогнал
– Я не понял… – тихо выдал Герман.
И я тоже.
– Все очень просто, – голос Дмитрия Сергеевича зазвенел холодно и категорично. – Я поторопился, мне нужна совсем другая женщина: из близкого окружения, из хорошей семьи… По крайней мере я буду знать о ней больше. И я бы не хотел слишком самостоятельную жену. Наташа мне не подходит…
Короткие предложения посыпались из Кондрашова, как из рога изобилия. Я не подходила ему по всем статьям, даже мои конопушки, оказалось, путают и не дают сосредоточиться! Мой взгляд нервировал, волосы не мешало бы отрастить, ноги укоротить, одежду застегнуть на сто пятьдесят пуговиц! Пожалуй, слишком много шоков за один день… Меня еще никто и никогда не разбирал на столько огрызков-пазлов, мои достоинства за минуту вывернули до состояния недостатков! Каждое слово взвивалось к потолку и ранило самолюбие…
– На мой взгляд, она – подходящая кандидатура, – Герман сделал вялую попытку заступиться, то ли и правда привык ко мне, то ли понимал, что теперь придется искать еще кого-то.
– Нет, – обрезал Кондрашов. – Как называется ее… м-м… студия?
– «Ла-Пэкс».
– Позвони им, мне нужен другой дизайнер. Пусть пришлют мужчину.
– Хорошо, но… но зачем отказываться от дизайнерских услуг Наташи? Она уже многое сделала. И потом, женщина лучше сможет обустроить комнаты для вашей жены.
– Ты прав, но я не хочу ее видеть.
– Вы уверены?
– Да, своим видом она будет постоянно напоминать известную пословицу: «первый блин комом».
Герман молчал долго, затем спокойно спросил:
– У вас уже есть кто-нибудь на примете?
– Да, меня интересует дочь Эммы Фогли – сегодняшней гостьи. Было бы неплохо, если бы ты смог о ней что-нибудь узнать.
– Вы ее видели ранее?
– Нет.
Герман вновь впал в продолжительную задумчивость, затем осторожно спросил:
– Она вас интересует из-за земли? Но, возможно, девушка и так согласится продать ее вам.
Девушка… Как вам нравится? Я, значит, женщина, а она – девушка! То есть она это я, но она для них девушка, а я женщина! Тьфу!
А Герман-то уже посвящен в проблему с землей… Э-э-э, нет, ничего-то вы не узнаете обо мне… пока не узнаете.
– Возможно, согласится. Жениться только из-за десяти гектаров я бы, конечно, не стал. Но я хочу обзавестись семьей, а дочь Эммы из относительно близкого окружения и наверняка хорошо воспитана и образованна. И есть некий знак судьбы в том, что владелицей земли является именно она. Позвони в «Ла-Пэкс», пусть пришлют другого дизайнера.
Знак судьбы… Дмитрий Сергеевич, вы даже не представляете, каких размеров достиг этот знак! Его нельзя положить на лист бумаги и обвести карандашом, его нельзя запихнуть в сумку или сунуть под мышку, не получится взвалить его
– Но дочь Эммы Карловны Фогли не обязательно свободна, – предупредил Герман. – И не всегда возникает симпатия…
– Неважно. Это лишь вариант. Я просто решил найти женщину в кругу знакомых. И сейчас меня больше всего интересует «Оникс».
Не-а, неправильно, Дмитрий Сергеевич. Вас сейчас должно интересовать совсем другое: останетесь ли вы живы после моей мести?
– Хорошо, я сегодня же позвоню в «Ла-Пэкс», – ответил Герман.
Предатель!
«Ла-Пэкс», «Ла-Пэкс»… На меня навалилось столько эмоций, что я чуть было не пропустила главное унижение! Меня вышвыривают на улицу – легко и непринужденно. Я стала неугодной в один миг, моя анчоусная персона, видите ли, будет смущать Акулу! И, конечно же, этот провал подорвет мою карьеру на долгие годы! Бондаренко сокрушенно выдаст: «Я так и знал», а Бережков потрет ручки и скользнет по мне насмешливым взглядом. И это обрушится на меня только потому, что Дмитрий Сергеевич Кондрашов немножко запутался в невестах! Совсем чуть-чуть запутался!
Хотите девушку из хорошей семьи? О, да не вопрос! Лучше моей семьи и не придумаешь. Жаль, бабушка не дожила до этого дня! Она бы вам, Дмитрий Сергеевич, обязательно вправила мозги. «У вас еще есть шанс спастись, – сказала бы она вам и добавила: – Бросайте все, голубчик, и бегите до ближайшей границы». Конопушки вам мешают сосредоточиться… Да посмотрите на себя в зеркало – вы же птеродактиль! Брахиозавр, бронтозавр, стегозавр, пентацератопс! Ваша чешуйчатая душа, приспособленная к любой среде, весит не больше ста граммов, ваше перепончатое сердце гоняет не кровь, а чернила, ваш мозг давным-давно запутался в собственных извилинах и загрустил до конца дней своих! Блин комом? Ну-ну…
Еще секунда, и я бы распахнула дверь. Я бы зашла в кабинет и высказала все, что думаю по этому поводу, но сила воли схватила меня за руку.
Нет.
Не время.
Не место.
Мы с вами, Дмитрий Сергеевич, встретимся позже. И встретимся на моей территории.
Середа смотрел на меня большими оленьими глазами и молчал. Зубочистка замерла во рту, а голова, точно избушка на курьих ножках, покосилась вправо. Чтобы поведать вкратце историю новых приключений, мне пришлось выкорчевывать его из кресла и тащить в ближайшую кафешку, где мы теперь и сидели перед опустевшими тарелками и еще полными чашками с черным горьковатым кофе.
– Мне всегда нравилась твоя мать, – наконец выдал он и усмехнулся. – Десять гектаров – это неплохо. Что ты собираешься с ними делать?
– Я собираюсь засеять их редиской и свеклой.
– Лучше укропом – он вкусно пахнет, и роса на нем отлично смотрится.
– А может, кабачками? Говорят, они растут, как сорняки.
– Кинза?
– Нет, – я мотнула головой. – Непрактично, на нее маленький спрос. Вот чеснок и кудрявая петрушка другое дело!
– Ага, или морковка.
– Точно! Простенько и со вкусом.