Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
Был еще один немаловажный вопрос: что сказать девочкам?
После мучительных колебаний Боб созвал семейное собрание.
– У нас умерла одна знакомая, – сказал он.
– Кто? – встревожилась Пола. – Уж не бабушка ли?
– Нет, – сказал Боб. – Вы ее не знаете. Кое-кто во Франции. Одна женщина.
– Француженка? – снова спросила Пола.
– Да, – отвечал Боб.
– А почему ты рассказываешь нам об этом, если мы ее не знали? – сказала Джесси.
– У нее был сын… – отвечал
– Сколько ему лет? – быстро спросила Джесси.
– Ну, примерно столько же, сколько Поле.
– О, – отозвалась Пола.
Взглянув с раздражением на младшую сестру, Джесси снова обратилась к Бобу.
– И что же? – заинтересованно спросила девочка.
– И он остался сиротой, – добавила Шила с ударением, понятным только Бобу.
– Надо же, – сочувственно произнесла Пола.
– Поэтому, – продолжил Боб, – поскольку он один, мы хотели бы пригласить его на время к нам. Может быть, на месяц. Когда мы будем на Кейпе, в большом доме. Только, конечно, если вы обе ничего не имеете против.
– О, надо же, – снова прочирикала Пола. Она явно голосовала «за».
– А ты, Джесси?
– Значит, есть все-таки на свете справедливость.
– В каком смысле?
– Если я не могу поехать во Францию, по крайней мере, я смогу поговорить об этой стране с настоящим французом.
– Ему только девять лет, – сказал Боб. – И он, наверно, будет грустить, по крайней мере, первое время.
– Ну, папа, говорить-то он может.
– Разумеется.
– Это значит, что я услышу французский лучше, чем у мадемуазель О’Шоннесси.
– Он моего возраста, а не твоего, – перебила Пола.
– Милая моя, – высокомерно заявила Джесси, – с тобой он не захочет иметь temps du jour.
– Иметь что?
– Иметь дело. Учи французский, жалкая невежда.
Пола надулась. Когда-нибудь она отомстит Джесси. Их иностранный гость скоро разберется, кто есть кто и на кого стоит обращать внимание.
Странно, что ни одна из них не спросила, почему мальчик пересекал Атлантику вместо того, чтобы погостить у кого-то, кто жил поближе. Но девятилетние девочки были в восторге от перспективы увидеть своего ровесника. А двенадцатилетние жаждут приобрести светский тон для участия в процессе международного общения.
Шила заставила себя провести день в обычном режиме. Девочки, казалось, не замечали, что что-то не так: ее поведение было для них вполне естественным. Женщина работала с ожесточением и закончила редактирование книги Рейнхардта. Боб, конечно, видел, что кроется за фасадом деловой активности, но ничего не мог поделать, не мог ничего сказать. По мере того как она все больше от него отдалялась, он чувствовал себя все более беспомощным. Никогда еще между ними не было такого отчуждения. Временами, когда Боб жаждал улыбки жены, он ненавидел себя, а иногда ненавидел мальчика.
По
И Боб внезапно испугался. Последние недели приготовлений занимали все его внимание, не оставляя места и времени для эмоций. Он был слишком озабочен, чтобы позволить себе думать о том, что может почувствовать, когда откроются металлические двери и сын войдет в его жизнь. Не теоретическая проблема, которую он обсуждал по телефону, а его плоть и кровь. Живой ребенок.
Двойные двери открылись. Появились члены экипажа, болтавшие между собой о каком-то фантастическом ростбифе в Дергин-Парке и перспективе потом послушать «Ред Сокс».
– Я знаю эту песню… – говорил капитан, когда они выходили. Как только в открытые двери стала видна таможня, Боб выгнул шею, стараясь заглянуть внутрь. Он увидел очередь пассажиров, ожидавших досмотра. Но маленького мальчика среди них не было.
Мужчина так разволновался, что ему захотелось закурить. С тех пор как он бросил курить еще в колледже, Боб часто держал во рту ручку. Это его немного успокоило, пока он не заметил, что делает. В смущении мужчина сунул ручку в карман.
Двери снова открылись. На этот раз появилась стюардесса с кожаным зеленым чемоданом. Она вела за руку мальчика с взъерошенными волосами, прижимавшего к груди фирменный пакет. Оглядевшись по сторонам, женщина тут же заметила Боба.
– Профессор Беквит?
– Да.
– Здравствуйте. Мне не нужно представлять вас друг другу. – Повернувшись к мальчику, стюардесса улыбнулась:
– Желаю тебе хорошо провести время, – пожелала она и исчезла. Теперь они остались вдвоем, наедине друг с другом. Боб смотрел на мальчика. Похож он на меня хоть сколько-нибудь, думал мужчина.
– Жан-Клод?
Мальчик кивнул и протянул руку. Боб нагнулся и пожал ее.
– Bonjour, monsieur, – вежливо сказал ребенок.
Хотя Боб и неплохо владел французским, он заранее приготовил несколько фраз.
– Хорошо долетел, Жан-Клод?
– Да, но я говорю по-английски. Я начал брать уроки еще маленьким.
– О, хорошо, – сказал Боб.
– Конечно, я надеюсь попрактиковаться. Благодарю вас за приглашение.
Боб почувствовал, что мальчик тоже заучил некоторые фразы. Мужчина поднял зеленый кожаный чемодан.
– Можно мне взять твой пакет?
– Нет, спасибо, – сказал мальчик, еще теснее прижимая к себе красный пакет.
– У меня здесь машина, – сказал Боб. – Ты уверен, что ничего не забыл?
– Да, сэр.
Они вышли на парковку, солнце уже утрачивало свою полуденную яркость. Еще сильнее ощущалась обычная бостонская влажность. Мальчик шел молча на полшага позади Боба.
– Так значит, путешествие прошло нормально? – снова спросил Боб.
– Да. Очень долго, но хорошо.