Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
– А фильм, который показывали, тебе понравился? – Это был еще один заранее приготовленный Бобом вопрос.
– Я не смотрел. Я читал книгу.
– О, – сказал Боб. Они подошли к машине. – Смотри, Жан-Клод, «Пежо». Тебе не кажется, как будто ты дома?
Мальчик взглянул на него и чуть заметно улыбнулся. Значила ли эта улыбка «да» или «нет»?
– Хочешь подремать на заднем сиденье?
– Нет, мистер Беквит, я бы лучше посмотрел в окно.
– Не надо официальности, Жан-Клод. Называй меня просто Боб.
– Я не хочу спать, Боб.
Когда они сели в машину, Боб спросил:
– Ты
– Нет.
– Я тебе помогу.
Боб потянулся и взялся за ремень. Возясь с ним, пристегивая мальчика, мужчина коснулся его рукой.
Боже, подумал Боб. Он настоящий. У меня настоящий сын.
Через несколько минут Жан-Клод уже крепко спал. Они ехали на юг по шоссе, и Боб сбавил скорость. Обычно дорога занимала полтора часа. Но сейчас ему хотелось подольше побыть с мальчиком. Просто смотреть.
Мальчик свернулся на сиденье, прижавшись головой к дверце машины. Он выглядит немного испуганным, подумал Боб, въезжая в постепенно сгущавшийся сумрак. Это так естественно. В конце концов, ведь ребенок проснулся двадцать часов назад в своей родной солнечной деревне. Боялся ли он, пересаживаясь утром в Париже в другой самолет? Покидал ли он когда-нибудь раньше южную Францию? (Это была отличная надежная тема, которую можно будет обсудить завтра.)
Встретил ли его кто-нибудь в Париже, как было условлено? Боба это волновало. Маленький мальчик, один, пересаживающийся с одного самолета на другой. Знал ли он, что нужно было сказать? Очевидно, да. Для девятилетнего ребенка у него была очень уверенная манера.
Девять лет. Он прожил почти десятилетие, а Боб даже не знал о его существовании. Рассказывала ли сыну что-нибудь Николь об его отце?
Мужчина смотрел на спящего ребенка и думал: ты чужой, в чужой стране, за пять тысяч миль от дома, и даже не подозреваешь, что твой отец сидит рядом с тобой. Что бы ты сказал, если бы знал об этом? Тебе не хватало меня? Он снова взглянул на ребенка. А мне не хватало тебя?
Мальчик проснулся как раз, когда они проезжали Плимут. Он заметил указатель.
– Это здесь Плимутская скала?
– Да. Мы там когда-нибудь побываем. Мы побываем во всех знаменитых местах, пока ты здесь.
А потом они проезжали Кейп-Кодский канал. И Сэндвич. Мальчик засмеялся.
– Кто придумал такое смешное название?
– Кто-то голодный, я думаю, – сказал Боб. И мальчик снова засмеялся.
Хорошо, подумал Боб, лед сломан.
Через несколько минут они увидели еще один дорожный знак.
– Вот это разумное название, – лукаво усмехнулся Жан-Клод.
– Орлеан, – сказал Боб. – Наши Жанны Д’Арк здесь все носят бикини.
– А сюда мы приедем когда-нибудь?
– Да, – улыбнулся Боб.
Веллфлит, 6 миль.
Бобу не хотелось, чтобы эта поездка так быстро кончилась, и все же через несколько минут конец наступит.
– Ты знаешь что-нибудь про моих детей, Жан-Клод?
– Да. Луи говорил, что у вас две дочери. И что ваша жена очень добрая.
– Да, она добрая, – сказал Боб.
– Она тоже знала мою маму? – спросил мальчик.
Боже мой, только не спрашивай об этом Шилу, Жан-Клод.
– Да. Отдаленно.
– О. Значит, вы один были ее близкий друг?
– Да, – отвечал Боб и тут же сообразил, что следует добавить: – Она мне очень нравилась.
Тем временем они доехали до Пилгрим Спринг Роуд.
Через минуту они будут дома.
5
Они все смотрели на него, испытывая разные чувства. Шила ощущала внутреннюю дрожь, хотя думала, что подготовила себя к этому. Но она не была готова. Стоящий перед ней в гостиной маленький мальчик был его сын. Ребенок ее мужа. Впечатление от этого превзошло все, что она только могла вообразить. Женщина понимала теперь, что это произошло потому, что какая-то часть ее отказывалась принять это за истину. Но теперь спасения не было. Доказательство ростом в четыре фута стояло перед ней.
– Здравствуй, Жан-Клод. Мы рады тебя видеть. – Это было самое большее, на что Шила была способна. Каждый слог давался ценой болезненного усилия. Заметил ли он, что жена не смогла улыбнуться?
– Благодарю вас, мадам, – отвечал мальчик. – Я очень благодарен за ваше приглашение.
– Привет. Я – Пола.
– Очень рад, – отвечал ребенок с улыбкой. И сразу же завоевал ее сердце. Последней заговорила их аристократка.
– Жан-Клод, je suis Джессика. Avez-vous fait un bon voyage? [1]
1
je suis Джессика. Avez-vous fait un bon voyage? (фр.) – я Джессика, вы хорошо доехали? (Прим. ред.)
– Oui, mademoiselle. Votre francais est eblouissant [2] .
– Что? – Джессика приготовилась говорить по-французски, но не понимать.
Боб наблюдал за их разговором. Боже мой, они все мои дети, думал он.
– У него потрясающий английский, – сказала сестре Пола. – А у тебя отвратительный французский.
– Пола! – огрызнулась Джессика, посылая сестру на гильотину злобным взглядом.
– Terrible – это французский сленг, – дипломатично заметил Жан-Клод. – Это также значит «великолепный».
2
Oui, mademoiselle. Votre francais est eblouissant (фр.) – Да, мадемуазель, Ваш французский замечательный. (Прим. ред.)
Джессика успокоилась. У нее будет прекрасное европейское лето.
– Мадам?
Жан-Клод подошел к Шиле. Из своего пакета он извлек… комок глины? Это было нечто похожее на застывшую жвачку. Он протянул его Шиле.
– О, спасибо, – сказала она.
– Что это? – спросила Пола.
Жан-Клод поискал слово, но не нашел. Он обратился к Бобу:
– Как по-английски cendrier?
– Пепельница, – отвечал Боб и внезапно вспомнил, что Николь курила. На самом деле, казалось, что в Сетэ курили все.