Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
– Да, мне это известно.
Берни вдохновился и три месяца спустя обручился с Нэнси Гордон, сокращенным вариантом бывшей Шилы Гудхарт. Все ожидали, что из этого получится. Получилось. Меньше чем через год у них родился сын.
Ни Боб, ни Шила не могли припомнить время, когда они были бы врозь. Рука об руку они прогуляли все оставшееся время в колледже. А потом, в Кембридже, где Боб работал над своей докторской диссертацией в Массачусетском технологическом институте, а Шилу взяли на работу в «Гарвард Пресс», бродили рука об руку по берегу
В отличие от их бывших однокурсников, занявшихся литературой, менеджментом или даже медициной, им не нужно было стесняться в расходах. Правительство оплачивало Бобу преподавание. Армия платила ему каждое лето за разгадываемые им с удовольствием статистические загадки. А с заработком Шилы они даже могли позволить себе такую роскошь, как абонемент на симфонические концерты. Они могли бы и путешествовать, так Бобу нужно было иметь при себе только свою голову, но Шила желала проводить лето в Кембридже. Ей нравилось это место, и она любила свою работу. От печатания писем молодая женщина быстро перешла к правке корректур, затем и к редактуре. В четвертую годовщину их свадьбы Шила повела Боба в шикарный ресторан, настояв на том, чтобы заплатить со своего только что приобретенного личного счета.
– Все, что от тебя требуется, это обещать нам твою следующую книгу, – сказала она, излучая профессиональное удовлетворение.
Следующую? Он еще не написал ни одной. На самом деле, он еще даже не закончил свою диссертацию и чувствовал себя в таком долгу перед издательством за устроенный женой банкет (на общую сумму в двадцать семь долларов и пятьдесят центов), что подстегнул себя, чтобы закончить ее летом. Боб сделал из нее книгу, преподавая осенью, и опубликовал ее в «Гарвард Юниверсити Пресс», прежде чем Шила начала заботиться о следующей годовщине.
Чтобы не дать себя превзойти, Марго вступила в брак (как всегда по собственной инициативе) с Робби Эндрьюсом, из семьи риджфилдских Эндрьюсов, ставший сенсацией года. Великолепие свадебного торжества и медового месяца смогло затмить только великолепие развода шестнадцать месяцев спустя. Направляясь после пережитой травмы в Европу, она посетила Беквитов в их «маленькой квартирке» на Эллери-стрит.
– Боже мой, – прошептала она, когда Боб вышел, унося кофейные чашки, – он так… так я… я не знаю… возмужал. Он поднимает тяжести?
– Нет.
– Так что же он делает?
Шила слегка улыбнулась и пожала плечами. Но Марго уже напала на след.
– Шил, ты краснеешь.
– Разве?
– Да ладно тебе. Ведь с тобой твоя добрая старая Марго. Мне ты можешь сказать. Он – зверь? Он ненасытен?
– Давай сменим тему, а?
– О, бога ради, Шила. Скажи мне, или я умру прямо на твоем новом ковре.
– Ну, пожалуй, мы оба такие.
И тут покраснела Марго.
– Чтобы реагировать на другого человека,
Боб отчаянно торопился зафиксировать это все на бумаге.
– Тебе не надо все записывать, – прошептала Шила.
– Шш-ш, ты слушай, – отвечал Боб, продолжая скрести пером.
Инструктор, стройная, спортивной наружности женщина с голландским акцентом, завершила свои вводные замечания.
– А теперь, дамы, возьмите свои подушки и опуститесь на пол. Господа, вы встаньте над ними.
Десяток беременных женщин послушно сели в круг на пол Кембриджского центра образования для взрослых. Ритье Херманс обучала их правильно дышать во время родов.
Боб относился настороженно к этому новейшему подходу к родительским обязанностям. Что, если я потеряю сознание, думал он. Мужчина смотрел на свою прелестную жену, ритмично вдыхавшую и выдыхавшую у его ног, и слушал дальнейшие инструкции с растущим беспокойством.
– И не забывайте, ваш муж – это ваш тренер. Он регулирует и контролирует ваше дыхание.
– Ты записал это, Боб? – улыбнулась ему с пола Шила.
– Да, любимая.
– Не забудь, потому что я буду делать все, как ты мне скажешь.
Вот прекрасно, подумал он. Теперь я уж точно упаду в обморок. Массируя жене спину, Боб оглянулся по сторонам. Только в Кембридже можно было увидеть такое странное сборище: таксист, пара студентов, нервный нейрохирург и вождь восточно-африканского племени. И даже старикашка (лет, наверно, за сорок) с моложавой женой. Женщин объединяла гордость грядущим материнством и ощущение танцовщиц в слоновом балете. Мужчин объединял страх.
Всех, кроме старикашки. Он настолько вошел в процесс, что даже лег на пол и выполнял все упражнения вместе с женой. Боб почти завидовал отсутствию у старикашки всяких страхов. Вот уж этот свою жену не подведет.
– Смелее, Боб. Ты бы видел их всех под моим углом зрения.
Шила и Боб закусывали бургерами после первой сессии.
– И как тебе вид с пола?
– Я видела, как они смотрели на своих жен. Знаешь, этот тип в коричневом твидовом пиджаке, ты думаешь, он так уверен в себе?
– Да?
– Он даже не уверен, что это его ребенок.
– Ты с ума сошла.
– Поверь мне. Он смотрел на часы чаще, чем на жену. И он бы закурил, если бы Ритье его не остановила.
– А как я справился? – спросил Боб, нуждаясь в поддержке.
– Как я могу судить о тебе, Роберт? Ты самый лучший муж на свете.
Они только что переехали в новый дом в Лексингтоне. Мебель была уже расставлена, но книг было разложено меньше половины. Новый 1966 год начался с арктического холода. Боб смотрел в окно. Не хочется выходить в такую погоду, думал он.
Естественно, что пять часов спустя они уже спешили в Бостон.
– Дыши легче, милая, и езжай осторожнее, – сказал он.
– Я дышу, Боб. Это ты ведешь машину. Так что успокойся.