Мужчины не ее жизни
Шрифт:
— Я хочу остаться одна, — снова сказала отцу Рут. — Ты хочешь трахать Ханну — пожалуйста, теперь ты можешь уехать с ней. Уезжай — вот прямо сейчас возьми и уезжай вместе с Ханной!
— Извини, Рути, — сказал ей отец, но Рут пошла в дом, оставив его бултыхаться в воде.
Рут стояла на кухне; она вымыла рис и теперь просушивала его в дуршлаге, а колени ее слегка подрагивали. Она была уверена, что аппетит у нее пропал. К ее облегчению, ни отец, ни Ханна больше не пытались заговорить с ней.
Рут услышала стук высоких каблучков
Рут стояла на кухне, слушая, как «вольво» удаляется в западном направлении по Парсонадж-лейн. Может быть, ее отец увезет Ханну назад в Нью-Йорк. Может, они останутся в квартире Ханны.
«Они, должно быть, сильно смущены и не смогут еще одну ночь провести в одной постели», — думала Рут.
Но ее отец, хотя иногда и выглядел робковато, никогда не смущался, а Ханна даже не чувствовала себя виноватой! Они, наверно, отправятся в отель «Америкэн» в Саг-Харбор. И они оба будут звонить ей позднее, правда, в разное время. Рут помнила, что автоответчик у ее отца отключен. Она решила не отвечать на телефонные звонки.
Но когда телефон зазвонил всего час спустя, Рут подумала, что это может быть Алан, и сняла трубку.
— Я все еще не оставил надежду поиграть с вами в сквош, — сказал Скотт Сондерс.
— Я не в настроении для сквоша, — солгала Рут.
Она вспомнила, что у него была золотистая кожа, а веснушки имели цвет песка на пляже.
— Если мне удастся похитить вас у отца, — сказал Скотт, — то как насчет ужина завтра?
Рут не смогла приготовить ужин, практически уже сделанный Ханной, — она знала, что не сможет есть.
— Извините, но я не в настроении для ужина, — сказала Рут юристу.
— Может, завтра вы передумаете, — сказал Скотт.
Рут представила себе, как он улыбается — со скрытым смыслом.
— Может быть… — согласилась с ним Рут.
Она нашла в себе силы повесить трубку.
Больше она не стала отвечать на звонки, хотя телефон звонил и звонил полночи. Слыша очередной звонок, она лишь говорила себе, что, может, это не Алан, и жалела, что не может заставить себя включить автоответчик. Она была уверена, что большинство звонков были от Ханны или ее отца.
И хотя поесть сил ей не хватило, ей вполне удалось выпить обе бутылки белого вина. Она укрыла нарезанные овощи пластиковой оберткой, а потом укрыла и поставила в холодильник вымытый рис. С креветками в маринаде за ночь в холодильнике ничего не случится, но Рут для верности добавила в них
Она была уверена, что отец вернется. Она даже надеялась, что его машина утром будет стоять на подъездной дорожке. Теду нравилась роль мученика; он был бы рад внушить Рут мысль, что всю ночь провел в машине.
Но утром машины там не оказалось. Телефон начал звонить в семь часов, но Рут по-прежнему не снимала трубку. Она теперь пыталась найти отцовский автоответчик, но в мастерской (где он обычно и был) его не оказалось. Может, автоответчик сломался и отец отвез его куда-то в починку.
Рут пожалела, что вошла в мастерскую отца. Над его письменным столом, на котором он теперь писал только письма, к стене был прикноплен список его нынешних партнеров по сквошу с их телефонными номерами. Первым номером в нем стоял Скотт Сондерс.
«Черт побери, — подумала она, — опять меня несет не туда».
Там было два номера Сондерса: его телефона в Нью-Йорке и его телефона в Бриджгемптоне. Она, конечно же, набрала, бриджгемптонский. Еще не было и половины восьмого, и по звуку голоса Рут поняла, что разбудила его.
— Вы все еще хотите сыграть со мной в сквош? — спросила его Рут.
— Еще рано, — сказал Скотт. — Вы уже побили своего отца?
— Я хочу сначала побить вас, — сказала ему Рут.
— Попытаться вы можете, — сказал юрист. — А как насчет ужина после игры?
— Посмотрим, как пойдет игра, — сказала Рут.
— Когда? — спросил он.
— В обычное время — в то же время, когда вы играете с моим отцом.
— Тогда встретимся в пять, — сказал ей Скотт.
Это означало, что у Рут есть целый день, чтобы подготовиться к нему. Были особые удары и подачи, в которых ей хотелось попрактиковаться, перед тем как играть с левшой. Но ее отец был левшой из всех левшей; в прошлом ей никогда толком не удавалось подготовиться к игре с ним. Теперь она решила, что, сыграв со Скоттом Сондерсом, она хорошо подготовится к игре с отцом.
Рут начала со звонка к Эдуардо и Кончите. Она не хотела видеть их в доме сегодня, а потому сказала Кончите, как ей жаль, что она не сможет увидеть ее в этот свой приезд, а Кончита сделала то, что всегда делала, разговаривая с Рут, — заплакала. Рут пообещала Кончите, что непременно увидится с ней, вернувшись из Европы, хотя у Рут были большие сомнения, что она тогда приедет к отцу в Сагапонак.
Рут сказала Эдуардо, что весь день будет работать и не хочет, чтобы он косил, или подрезал изгородь, или делал что-нибудь в бассейне. Ей нужна тишина. На тот случай, если отец не вернется вовремя, чтобы отвезти ее завтра в аэропорт, Рут сказала Эдуардо, что, может быть, позвонит ему. Ее самолет на Мюнхен улетал ранним вечером в четверг, так что из Сагапонака ей нужно будет уехать завтра не раньше двух-трех часов.