Мужчины в ее жизни
Шрифт:
– К черту платье. Я уеду отсюда даже в халате. У тебя есть халат?
– В ванной.
– Отлично. Приму душ и уберусь отсюда, а ты можешь и дальше жалеть себя.
– яростно бросила Джиллиан, направляясь в ванную комнату. Дверь за ней с грохотом захлопнулась. Колин вздрогнул и тоже встал с кровати. Она была права. Он просто трус. Даже хуже. Натянув джинсы, Дуглас прошел в гостиную, и принес с балкона платье Джиллиан, аккуратно сложил и убрал в пакет. Все его действия носили механический характер. Он старался не думать, не чувствовать. Именно так Колин и прожил последние три года. Полный автопилот. Его настоящие эмоции и боль выражались в творчестве, на большее он действительно не был способен. Еще можно было
– Прости меня.
– прошептал он, положив ладонь на разделяющую их деревянную преграду. И в этот момент с номер настойчиво постучали.
Очнувшись, словно от небытия, Колин снова вышел в гостиную, взглянул на часы. Кто бы это мог быть, подумал он. Горничные в такое время не ходят, только по вызову. Может, кто-то из друзей. Придав лицу непроницаемое выражение, он застегнул джинсы, и на ходу натягивая рубашку, пошел открывать дверь.
Не горничная. И не друзья…. Колин растерялся только в первый момент. А потом пришло ощущение полной нереальности происходящего и апатия, вызванная душевными муками и усталостью.
– Привет, Фонтейн.
– небрежно бросил он, распахивая дверь настежь, и разворачиваясь к нежданному гостю спиной.
– Заходи, раз пришел. Выпьешь?
Дуглас вальяжно прошествовал к бару, и извлек из него бутылку скотча. Не дождавшись ответа, но слыша уверенные шаги Даниэля за спиной, он плеснул в стаканы по глотку прозрачной жидкости и развернулся. Фонтейн стоял посередине гостиной, сунув руки в карманы брюк, и напряженно смотрел на приближающегося Дугласа. Холеное лицо Даниэля казалось слегка усталым и удивительно спокойным. Колин протянул ему стакан, который был молчаливо принят. Они долго оценивали друг друга изучающими взглядами. Чистенький, свежий, наглаженный, застегнутый на все пуговицы и причесанный Даниэль составлял резкий контраст помятому и взлохмаченному Колину в распахнутой на груди рубашке. Фонтейн прошелся ледяными глазами по разрисованному торсу Дугласа и снисходительно усмехнулся. Сделав пару шагов назад, он грациозно опустился на диван, положив руку, сжимающую стакан со скотчем на подлокотник. Цепкий взгляд не отпускал Колина из поля зрения.
– Она здесь?
– вопрос, заданный Даниэлем прозвучал так, словно речь шла о потерявшейся зажигалке или запонке. ‘Непробиваемый сукин сын’, подумал про себя Дуглас.
– Да. В душе. Сейчас выйдет.
– кивнул Колин, сохраняя внешнюю невозмутимость. Чтобы не задумал Фонтейн, вульгарное битье морды, явно не входило в его планы. А жаль…. Дуглас кивнул на пакет, который лежал на другом конце дивана.
– Платье промокло под дождем.
– сообщил он.
– Ничего. Я куплю новое.
– равнодушно пожал плечами Даниэль, сделав глоток скотча, и продолжая сверлить Дугласа пронзительным взглядом.
– Можешь выбросить.
Колин вернулся к барной стойке, и облокотился на нее спиной, скрестив руки на груди. Тягостная тишина воцарилась в номере. Напряжение нарастало. Оба мужчины вздрогнули, услышав, как хлопнула дверь душевой.
Появилась Джиллиан. В длинном голубом банном халате, спадающем с плеч, и рукавами, как у Пьеро. На ходу она сушила волосы полотенцем, и не сразу заметила мужа, чинно восседавшего на диване в гостиной.
– Я не нашла фен… - начала Джиллиан, и осеклась, устремив взгляд на Даниэля. Она смертельно побледнела, но Колин не мог этого видеть, он заметил только, как напряглась ее спина. Она застыла в позе, в которой стояла. Потом полотенце выскользнуло из ее рук и влажной тряпкой упало на пол.
– Дин… - выдохнула она потрясенным шепотом. Даниэль смотрел на жену, не моргая, и в этот момент сила и уверенность изменили ему. Скулы напряглись, и мускул на щеке нервно дернулся. Отметя в сторону сдержанность, он судорожно вздохнул, закрывая лицо ладонями, словно смотреть на нее ему было невыносимо. Она неуверенно шагнула ему, но он жестом приказал ей оставаться на месте.
– Я в порядке.
– проговорил он сдавленно.
– Сейчас буду в порядке.
– Даниэль тяжело дышал, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся эмоции.
– Черт бы тебя побрал, Джиллиан.
– простонал он с отчаяньем.
– Я до последнего надеялся, что тебя здесь нет.
– Мне очень жаль.
– пробормотала она под нос, пряча руки в рукавах.
Даниэль вскинул голову, справившись с минутной слабостью. Но подрагивающие пальцы рук выдавали мужчину с головой.
– Мне тоже очень жаль, Джил.
– резко сказал он. Глаза его вспыхнули неуправляемым гневом, выбелив их. Желваки яростно заходили на щеках, руки сжались в кулаки.
– Жаль, что ты снова связалась с этим неудачником.
– Он тут не причем.
– слабо выдохнула Джиллиан.
– Не причем?
– насмешливо переспросил Дин.
– Только не говори, что здесь есть кто-то еще. Ты перешла все границы, Джиллиан. Что случилось? Тебе не понравился праздник? Не угодили гости? Я что-то не то сказал? Неужели тебе нравится валяться в грязи? И с кем!
– выплюнул Даниэль с презрением.
– Я терпеть не могу подобных сцен. Это вульгарно и пошло, но раз ты решила опустить меня на самое дно, я должен это остановить.
– Не говори так со мной.
– спокойно произнесла Джил, взяв себя в руки.
– не тебе рассуждать о морали и читать мне нотации.
– Я не собираюсь читать нотации, я просто хочу открыть тебе глаза.
– оспорил ее Даниэль.
– Ты, что думаешь, что став режиссером, получив кучку наград, этот плебей стал чем-то, хотя бы издали напоминающим мужчину? Мне противна сама мысль, что ты пачкаешься об него. Он же шлюха, продажная проститутка, строящая из себя короля киноэкрана. Или ты решила, что он любит тебя? А?
– Ты здесь не у себя дома. Нельзя приходить в номер человека, и оскорблять его.
– яростно ответила Джиллиан, повернувшись в Колину, отрешенно наблюдающему за происходящим.
– Почему ты молчишь, словно тебя это не касается?
– обратилась она к нему. В ее глазах застыл вопрос и изумление.
– Пусть он говорит.
– спокойно отозвался Колин, взявшись за стакан.
– Спасибо великодушно.
– пренебрежительно усмехнулся Даниэль.
– А ты знаешь, почему Дуглас не возражает?
Джил растеряно посмотрела на мужа, чувствуя, как волна холодного липкого страха сковывает ее горло.
– Он не говорил тебе, что мы с ним старые приятели? Почти партнеры, и не только в твоей постели, дорогая. А, может, он упоминал имя своей другой возлюбленной, упокоившейся с миром Дейзи Вилар? Нет?
– Дин порывисто вскочил на ноги, и Джил испуганно отшатнулась, но он и не думал приближаться к ней. Что-то похожее на боль мелькнуло в голубых глазах и пропало, оставив горечь и пустоту.
– Конечно, нет.
– устало продолжил Даниэль. Весь его гнев испарился.
– Колин не дурак. Зачем рассказывать, как Дейзи платила ему за то, что он затащил тебя в свою постель. И о подробных отчетах, которые он посылал ей после каждой вашей встречи, и о том, как они вдвоем вдоволь посмеялись над тобой. Зачем ему говорить правду? Если тебе самой так это нравится - быть дурой. Пока ты вела свою войну, Дейзи и Колин вели свою, и ты в ней, милая, проиграла. Вилар собиралась отослать мне всю эту грязь, хотела показать мне твое истинное лицо, но по какой-то неизвестной причине передумала. Я нашел их переписку в компьютере Дейзи, когда приехал хоронить ее.