Мужество
Шрифт:
– Камышовый хребет, – процедил он на вопрос Сергея, не отрывая глаз от дороги. – Самая чертовня…
На одном из крутых подъемов Сергей увидел внизу, под склоном, среди травы и цветов, покинутый остов разбитой и ободранной машины. Костя заметил взгляд Сергея и еще крепче свел брови. Только позднее, когда перевал Камышового хребта остался позади, он передохнул и сказал весело, как бы невзначай:
– Видал покойничка? Наш чудак разбился. Не вытянул.
После перевала потеплело. Небо стало выше и легче, бегущие облака все чаще пропускали
Лес посветлел, повеселел – лиственные деревья вытеснили хвою. Потом и лес остался позади, машина пересекала поля, свежевспаханные под озимые. На одном участке еще работали тракторы. Сергей с жадностью вобрал в свою память промелькнувшие перед ним закопченные и веселые лица трактористов. Он хотел бы оказаться на их месте.
Костя набавлял скорость, и полутонка бойко подскакивала на корявой дороге. Навстречу попался грузовик. Костя помахал рукой шоферу и сообщил, посмеиваясь:
– Его женка – моя зазноба. Он туда – я сюда. Сменщики.
Сергей и осуждал Костино легкомыслие и завидовал ему. Он завидовал всему и всем – любой работе, любому проявлению жизни, не омраченной внутренними терзаниями. Он был удивлен, когда понял, что есть человек, завидующий ему самому.
Они приехали в большое районное село. Костя бросил машину и спутников около почты и побежал «по делу», лукаво подмигнув Сергею. Сергей и Нот остались вдвоем у машины. Гиляк хозяйственно разложил на скамейке колбасу, хлеб, жареную рыбу и просто сказал:
– Давай кушай.
Сергей подсел к нему. Нот спросил:
– Комсомол?
– Да.
– Москва видал?
– Видал.
Нот вздохнул. Аккуратно завернул оставшийся хлеб.
– Тебе хорошо, комсомол, – сказал он. – Я тоже комсомол, а учился мало… Некогда было учиться. Рыба идет – надо ловить рыба. Тюлень пришел – надо бить тюлень. Зимой учился культбаза. Садился вместе с детьми. За два месяца учил три класса.
Он подумал, завистливо поглядел на Сергея:
– Ты, наверно, много читал? Все книги читал? Я тоже читал, только мало. Все не читал.
И поделился мечтами:
– Хочу в Ленинград. Институт Севера. Все книги читать буду.
Сергей слегка покраснел. Он мало читал и не приохотился к чтению, предпочитая в свободные часы гулять и развлекаться. Чтобы переменить тему, он рассказал о своей профессии машиниста. Нот отнесся спокойно – он знал узкоколейку и «кукушку», но когда Сергей сказал, что можно сесть в поезд во Владивостоке и прямым сообщением доехать до Ленинграда, Нот просто не поверил.
Прибежал Костя с блестящими глазами и виноватой физиономией. Поехали дальше. Стало жарко. Костя сидел в одной майке, с ружьем на коленях, от него пахло водкой.
Узкая проселочная дорога шла тайгой. Все те же таежные виды, глушь, бурелом, спутавшиеся ветви, заросли кустарника. На дорогу то и дело выбегали маленькие полосатые зверьки. Они спокойно вытягивали любопытные мордочки, подняв пушистые, как
– Бурундуки! – объяснил Костя и осторожно свернул, чтобы не задавить зазевавшегося зверька.
От жары и тряски Сергей задремал. Сильный рывок машины подбросил его – он больно стукнулся головой о крышу машины. Костя застопорил и сразу выстрелил. С кустов малинника с тяжелым шумом поднялся выводок рябчиков. Костя выскочил из машины, снова выстрелил и побежал сквозь кусты за рябчиком. Где-то за деревьями прозвучал третий выстрел.
– Три птица есть, – сказал Нот одобрительно. Сергей не поверил, но потом выяснилось, что Костя бьет без промаха. Он бросил в машину трех рябчиков и поехал дальше. Время от времени он снова тормозил и выскакивал, но Сергей был настороже и больше не стукался головой о крышу. Пока Костя охотился, Сергей и Нот забирались в малинники и лакомились ягодами.
– Поезжай к нам, – сказал Нот, – у нас хорошо. Весною много-много тюлень. Все охотники бьют тюлень. Тюлений жир кушал? Кто с чахоткой – очень хорошо. Поезжай. Учителем будешь.
В ранних сумерках подъехали они к селу Ада-Тымово.
– Здесь ночуем, – объявил Костя и отдал хозяйке рябчиков и темношерстную белку. Пока хозяйка готовила ужин, трое юношей пошли прогуляться. Было тихо. В канавах медленно ворочались сонные свиньи. Прошло стадо коров, звеня колокольцами.
– Рыба идет? – спросил Костя встречного человека.
– Идет, – скучным голосом ответил человек и спросил:
– Вы откуда?
– Из Александровска.
– Почту привез?! – вскричал человек и, на лету поймав утвердительный ответ, со всех ног побежал на почту.
– Зоотехник, – сказал Костя. – Жену ждет с материка.
Он все и всех знал.
Они шли полем. В тишине все явственнее слышался глухой и злобный рокот, будто сыпался с обрыва обветренный щебень. Но гор поблизости не было, и рокот был несмолкающий, упорный. Водопад?
Они вышли к речке. Неширокая речка мирно лежала в поросших травою берегах. Речку пересекал частокол. На доске, проложенной по частоколу, сидел человек. Другой стоял, то наклоняясь, то выпрямляясь, и мелодичным тенорком выкрикивал:
– Самец! Самка! Самец! Самец!
Рокот был рядом, он шел от реки. Сперва Сергею показалось, что вся река усеяна черными блестящими камнями. Но камни двигались и двигались против течения, с невероятной быстротой, сталкиваясь и налетая друг на друга.
– Горбуша, – сказал Нот, и глаза его жадно вспыхнули.
Сергей вышел на середину мостков. Он не мог оторвать глаз от необыкновенного зрелища. Сотни рыб, подняв над водой горбатые спины, неслись против течения, наталкивались на частокол и бились около него, стремясь прорваться. Они с размаху ударялись о жерди, толкались, перескакивали одна через другую. Их движение было так яростно и мощно, что казалось – река потекла вспять.