Мужик. История Того Чувака Из Anthrax
Шрифт:
“Давай с плохой”.
“Я поговорил со своими приятелями офицерами, и они согласились отвезти тебя домой к другу. Им по правде нет дела. Меньше бумаг. Я сказал им, что ты парень из группы”.
“И это плохие новости? Я могу быть свободен?”
“Нет” – объяснил он. “Охранник Ледженс Филд сказал, что им нужно созвониться с управляющим. Они не могут так оставить это дело”.
Вот и плохие новости. Они позвонили владельцу Янкиз Джорджу Штейнбреннеру, который жил в Тампе. Было пять утра, и если вы знаете хоть что-то о Штейнбреннере, то вы должны знать, что у него репутация гребанного скряги. Не просто так его называли Генералом, Фюрером и Кайзером. У меня упало сердце.
Я сказал копу Anthrax, в котором быстро терял веру: “Ладно, а какие тогда хорошие новости? Ты можешь нас где-нибудь высадить, и мы разрулим все позже?”
“Нет, не могу” – ответил он. “Все уже есть на бумаге. У меня будут большие проблемы. Охранники вызвали копов и написали заявление. Ты арестован”.
До этого момента все казалось дурным сном, и вдруг, по мере того, как алкоголь начал выходить, я начал врубаться в реальность происходящего. Но я еще не услышал хорошую новость. Тогда-то коп объяснил, в чем мне повезло. Он должен был отвезти меня в центр и посадить в камеру с тридцатью маньяками – от убийц до насильников. По сути он говорил: “Ты и эта приятная молодая леди будете сидеть в клетке с матерыми преступниками, и скорее всего в конце концов вас трахнут в зад, если не повезет”.
“Слушай, я не повезу тебя в центр” – сказал он. Так вот значит какой была хорошая новость. Он отвез нас в небольшой городок у черта на куличках – в двадцати пяти минутах езды от графства Хиллбери. По сути это был огромный вытрезвитель, где отсыпались те, кто управлял автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. Это место напоминало столовую средней школы со столами и стульями и парочкой безобидного вида чуваков в отключке. Нас зарегистрировали, и как бы лучше ни было здесь по сравнению с городской тюрягой, это был отстой. Как только ты попадаешь в эту систему, ты теряешь все человеческое. Людям, работающим тут, насрать на тебя и на твою историю, и вполне справедливо. Может, если бы они были фэнами Anthrax, им было бы не насрать, но ни один из тех, с кем я говорил, не знал, кто такие Anthrax. Для них я был всего лишь очередным нарушителем порядка. Коп, который высадил нас, пожелал нам удачи и уехал.
Я сидел там какое-то время, потом меня отвели в офис, сняли отпечатки пальцев и сделали фото в профиль и анфас. Мне сказали раздеться и выдали оранжевую форму с надписью на спине “Тюрьма графства Хиллсбери”. Анжеле выдали такую же, и с этого момента мы были предоставлены сами себе.
“Когда мне разрешат позвонить? Как внести залог? Что мне делать?” – спросил я. Тишина. Я не знал, что делать, со мной никто не разговаривал. Наконец, одна леди оказалась достаточно мила, что сказала: “Ты получишь свой телефонный звонок”.
Она сказала, что в тюрьме есть телефон, которым заключенные могут воспользоваться в любое время, при условии, что звонок будет за счет получателя. Я поблагодарил ее за помощь. Я поклялся ей, что меня никогда не арестовывали, и я не был уродом. Я просто хотел вернуться домой. Но она уже сказала все, что хотела сказать. Она вела себя так, будто нарушила правила уже тем, что сказала хотя бы это.
Дело в том, что они слышат эту херню целыми днями напролет. Они не обращают на нее внимание. Я стал думать об Анжеле. Мне было не по себе, что я втянул ее в эту историю. Она ведь могла забить на Турмана Мансона, а теперь она сидит в тюрьме, потому что я идиот. Я все говорил ей: “Прости, прости”. Она была спокойна. “Эй, меня же никто не заставлял” – сказала она. “Я тоже решила поноситься сломя голову как идиотка”.
На часах уже было 6:30 утра, и я решил позвонить отцу. Еще до того, как он услышал мой голос, включился механический голос: “Вам звонит заключенный исправительного учреждения. Вы соглашаетесь на звонок согласно тарифу?” Я мог поклясться, что это известие его немного потрясло. Он сказал: “Алло?”
“Пап, это я…”
“Скотт?!?”
Затем голос вернулся снова: “Вы соглашаетесь на звонок согласно тарифу?” Отец взял трубку, и я объяснил ему, что сижу в тюрьме в Тампе. Я сказал, что мне нужен адвокат для заполнения кучи бумаги и документов для выхода под залог и это нужно сделать до 11 утра, иначе я застряну в тюрьме еще на один день.
Он спросил, за что меня арестовали, и я рассказал, как пролез в Ледженс Филд.
“Сколько тебе лет?” – спросил он.
“Отец, мне нужно заполнить бумаги и…”
“Сколько тебе ЛЕТ?” – повторил он.
Я вздохнул. “Мне тридцать четыре года. Ты прекрасно знаешь”.
“Ну, может тебе стоит начать принимать лучшие решения в жизни” – сказал он, но согласился сразу позвонить нашему адвокату. Оказалось, что это не требуется, потому что Хизер вернулась домой к Эду, разбудила его и рассказала, что нас арестовали. Он собрал нужные бумаги и уже внес залог. Когда я закончил говорить с отцом, Анжела позвонила своей сестре, и Хизер сказала, что к 11:30 нас выпустят.
Перед тем как уйти, нам хотели сделать прививки от туберкулеза, потому что в тюрьме произошла вспышка туберкулеза и если бы мы отказались от прививки, они бы сняли с себя всю ответственность, если бы мы вдруг заболели. Новость о том, что я выхожу, придала мне сил. Я заявил, что не буду делать никаких прививок. Медсестра сказала, что если я не сделаю прививку, то застряну еще минимум на день. Мы сделали прививки. Вскоре у меня расстроился желудок. Не знаю, что стало причиной - укол, невероятное количество бухла в моем организме или стресс, в котором я находился с момента ареста, но я понял, что мне нужно немедленно посрать – высрать все это чертовски дурное, безумное, пьяное дерьмо. Я не видел никаких толчков за исключением одного в центре комнаты на виду у всех. Пуская “шептунов”, я доковылял до лазарета, где мне делали укол, потому что там была дверь, похожая на туалет. Она была открыта. Я увидел унитаз. Спасибо, Господи!!!
Я сказал медсестре, коренастой пожилой женщине, что мне нужно воспользоваться туалетом. Я вежливо спросил, могу ли я это сделать.
“Туда” – сказала она и указала на грязный, мокрый толкан в главной комнате.
“Нет, именно поэтому я и пришел сюда” – простонал я. “Пожалуйста, позвольте мне воспользоваться этим туалетом, чтобы получить хоть немного интимного пространства?” Она посмотрела сквозь меня и сказала: “Нет ни единой причины, чтобы ты мог воспользоваться этим частным туалетом”.
Я вернулся назад и сел рядом с Анжелой. Я не сказал ей, что происходит. Вместо этого я испытал заслуживающий Оскара эпизод силы воли. Ментальная концентрация, которую мне пришлось проявить, чтобы не обделаться, была просто сногсшибательной. Я бы ни за что не сел на грязный туалет перед сорока или пятьюдесятью людьми, некоторые из которых были фэнами Anthrax, производившими уборку в тюрьме. Эти парни были заключенными, которым ежедневно приходилось вычищать вытрезвитель. Они услыхали, что я здесь и были счастливы просто поглазеть, улыбнуться и кивнуть. Я не мог просто вот так взять и посрать перед ними. Я сидел со сжатыми ягодицами и свернутом в узел желудке три гребанных часа. Боль была невыносимой, но я вел себя так, словно ничего не случилось.