Мужики
Шрифт:
В душе Ягуси все словно выгорело и рассыпалось пеплом. Она вдруг сказала с затаенным раздражением:
— Опять меня приневолил, как разбойник!
— Да разве ты не моя, — Ягуся: не моя? — Он хотел обнять ее, но она с силой оттолкнула его.
— Не твоя и ничья, понятно? — Ничья! — Она опять расплакалась, но Антек больше не утешал и не обнимал ее. Помолчав, он спросил серьезным тоном:
— Ягусь, ты ушла бы со мной на чужбину?
— Куда же это? — Она подняла на него заплаканные
— А хоть бы в Америку! Поедешь со мной, Ягусь?
— А что же ты с женой сделаешь?
Он вскочил, как ужаленный.
— Всерьез спрашиваю! Яду ей подсыплешь, что ли?
Антек схватил ее, прижал к себе и, осыпая страстными поцелуями ее лицо, стал просить, уговаривать, чтобы она уехала с ним в дальние края, где они уже: навсегда заживут вместе. Он долго говорил ей о своих планах и надеждах, потому что ухватился вдруг за мысль бежать с нею, как пьяный хватается за плетень, — и болтает тоже, как пьяный, охваченный лихорадочным возбуждением, Ягна выслушала все до конца и сказала насмешливо:
— Принудил ты меня к греху, так думаешь, что я уже совсем одурела и поверю всем твоим бредням?
Он клялся ей, что это не бредни, а истинная правда, но она не хотела больше его слушать и, вырвавшись, сказала шепотом:
— И не подумаю с тобой уезжать. Зачем? Разве мне плохо одной? — Она накинула платок на голову и внимательно осмотрелась по сторонам. — Поздно, побегу уж я!
— Куда ты спешишь? Никто ведь теперь дома за тобой не следит.
— Да тебе-то пора… Там Ганка уже перину проветривает и вздыхает…
Уязвленный ее словами, Антек злобно процедил:
— Я ведь тебя не попрекаю теми, кто тебя в корчме поджидает.
— Да, да, не один готов ждать меня хоть до утра, так и знай! Очень уж ты много о себе думаешь! Как будто ты один на свете! — с ядовитой усмешкой сказала Ягна.
— Да беги себе, хоть к Янкелю, беги! — с трудом прохрипел Антек.
Но Ягна все не двигалась с места. Они стояли рядом, тяжело дыша и враждебно глядя друг на друга, и, казалось, искали слов, которые ранили бы побольнее.
— Ты звал меня, чтобы что-то сказать, так говори сейчас, потому что больше я к тебе не выйду!
— Не беспокойся, не позову…
— На коленях просить будешь — и то не приду!
— Ясное дело, времени не хватит — ведь сколько раз приходится тебе каждую ночь к мужикам выходить!
— Чтоб у тебя язык отсох!
Она побежала полем к деревне.
Антек не бросился ее догонять, даже не окликнул и только смотрел, как она тенью летела по загонам. Когда она исчезла среди садов, он протер глаза, как во сне, и горько вздохнул.
— Совсем я ошалел! Иисусе, до чего баба может довести человека!
Ему было ужасно стыдно, когда он возвращался
Постель ему была приготовлена в саду, так как в избе спать было невозможно из-за жары и мух.
Но он не мог уснуть. Лежал и, глядя на далекое мерцание звезд, вслушиваясь в тихую поступь ночи, все думал о Ягусе.
— Ни с ней, ни без нее! Эх, чтоб тебя! — выбранился он тихо. Горестно вздыхал, ворочался с боку на бок и, сбрасывая перину, охлаждал ноги в росистой траве, но сон не приходил, и мысли о Ягусе не оставляли его ни на минуту.
В избе заплакал кто-то из малышей и послышалось бормотанье Ганки. Антек поднял голову, но через минуту все утихло, и снова одолели его те же мысли. Они словно овевали его весенним ветром, волновали душу сладкими воспоминаниями. Но он уже не отдавался им безвольно, нет, он трезво разбирался в них и в конце концов торжественно, как на исповеди, сказал самому себе:
— Этому надо положить конец! Стыдно и грешно! Что люди опять скажут? Ведь я семейный человек, хозяин, этому должен быть конец!
Так он решил, но ему было жаль расстаться с Ягной, невыразимо жаль.
"Только раз дай себе волю, — и так со злом сроднишься, что и смерть не разделит", — размышлял он с горечью.
Уже светало, небо одевалось серой пеленой, а Антек все еще не спал. Наконец, утро заглянуло ему в глаза, и Ганка прибежала будить его. Лицо у Антека было хмурое, но он сегодня удивительно ласково обошелся с женой и, когда она рассказала, зачем вчера поздно вечером приходил кузнец, погладил ее по растрепанной голове.
— Ну, если уж так посчастливилось и я буду возить лес, куплю тебе чего-нибудь на ярмарке.
Ганка обрадовалась и стала просить, чтобы он купил шкаф со стеклом для посуды, такой, как у органиста.
— Скоро ты начнешь подумывать о таком диване, как у панов в усадьбе! — засмеялся Антек, однако обещал купить все, что она просила, и заторопился вставать — работа ждала. Надо было тянуть лямку, как изо дня в день.
Он еще раз потолковал с кузнецом и тотчас после завтрака отправил Петрика возить навоз, а сам поехал на паре лошадей в лес.
В лесу на вырубке кипела работа. Множество людей обтесывали деревья, срубленные еще зимой. Удары топоров и визг пил издали напоминали неустанное постукиванье дятлов. В высокой траве паслись липецкие стада и дымили костры.
Антек вспомнил о битве, происходившей тут, и только головой покачал, увидев, как дружно работают вместе липецкие мужики и репецкая шляхта.
— Беда их вразумила! И нужно было все это, а? — сказал он Филиппу, сыну Ягустинки, обрубавшему сучья у сосен.