Мужская мудрость в притчах и афоризмах самых выдающихся и великих личностей мировой истории
Шрифт:
Религия – опиум народа.
Каждый из нас действительно делает себя тем, чем он является в глазах другого.
Наслаждающийся богатством – в одно и то же время и раб, и господин своего богатства.
Стыд – это своего рода гнев, только обращенный вовнутрь.
В прямом соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесценение человеческого мира.
Народ,
Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишней.
Самая крепкая крепость – это человеческая голова.
Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых.
Никто не принуждается к заключению брака, но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак.
Всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени.
Противно быть под ярмом – даже во имя свободы.
В политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим чертом – нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.
Писатель, конечно, должен зарабатывать, чтобы иметь возможность существовать и писать, но он ни в коем случае не должен существовать и писать для того чтобы зарабатывать.
Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами.
На плоской равнине всякая кочка кажется холмом.
Успех идей зависит от того, насколько масса «интересуется» известными целями и насколько эти цели вызывают энтузиазм масс. «Идея» неизменно посрамляла себя, лишь только она отделялась от интереса масс.
Обеспечьте 10 % прибыли, и капитал согласен на всякое применение; 20 % – становится оживленным; 50 % – готов сломить голову; 100 % – попирает ногами все законы; 300 % – нет такого преступления, на которое он не рискнул бы хотя бы под страхом виселицы.
Большая разница (из дзэнских притч)
Одного дзенского мастера спросили:
– Что вы обычно делали до того, как стали Просветлённым?
Он сказал:
– Я обычно рубил дрова и носил воду из колодца.
Затем его спросили:
– А теперь, когда вы стали Просветлённым, что вы делаете?
Он ответил:
– Что же ещё я могу делать? Я рублю дрова и ношу воду из колодца.
Вопрошающий, естественно, был озадачен.
Он спросил:
– В чём же тогда разница? Перед Просветлением вы делали это и после Просветления делаете то же самое, в чём же тогда разница?
Мастер засмеялся и сказал:
– Разница большая. Раньше мне приходилось делать это, а теперь всё это происходит естественно. Раньше мне надо было делать усилие: перед тем, как я стал Просветлённым, это было обязанностью, которую мне приходилось выполнять, делать нехотя, заставляя себя. Я делал это потому, что мне приказали это делать; мой учитель велел мне рубить дрова, поэтому я и рубил.
Но в глубине души я злился, хотя внешне я ничего не говорил.
Теперь я просто рублю дрова, потому что знаю сопряжённую с этим красоту и радость. Я ношу воду из колодца потому, что это необходимо. Это уже не обязанность, а моя любовь. Я люблю старика. Холодает, зима уже стучится, нам будут нужны дрова. Учитель с каждым днём всё больше стареет; ему нужно больше тепла. Необходимо хорошо отапливать его жилище. Именно из этой любви я рублю дрова. Из этой любви я ношу ему воду из колодца. Теперь появилось большое различие. Нет неохоты, нет сопротивления. Я просто откликаюсь на момент и на текущую необходимость.
Вирсавия, Урия и Давид (из библейских притч)
Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему:
– Это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина.
Давид послал слуг взять её; и она пришла к нему, и он спал с нею. Когда же она очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой.
Женщина эта сделалась беременною и послала известить Давида, говоря: «Я беременна». И послал Давид сказать Иоаву:
– Пришли ко мне Урию Хеттеянина.
И послал Иоав Урию к Давиду. И пришёл к нему Урия, и расспросил его Давид о положении Иоава и о положении народа, и о ходе войны. И сказал Давид Урии:
– Иди домой и омой ноги свои.
И вышел Урия из дома царского, а вслед за ним понесли и царское кушанье. Но Урия спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошёл в свой дом. И донесли Давиду, говоря: «Не пошёл Урия в дом свой».
И сказал Давид Урии:
– Вот, ты пришёл с дороги; отчего же не пошёл ты в дом свой? И сказал Урия Давиду:
– Ковчег Божий и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошёл бы в дом свой и есть, и пить, и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю.
И сказал Давид Урии:
– Останься здесь и на этот день, а завтра я отпущу тебя. И остался Урия в Иерусалиме на этот день до завтра. И пригласил его Давид, и ел Урия пред ним и пил, и напоил его Давид. Но вечером Урия пошёл спать на постель свою с рабами господина своего, а в свой дом не пошёл. Поутру Давид написал письмо к Иоаву и послал его с Уриею. В письме он написал так: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражён и умер». Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых; был убит также и Урия Хеттеянин. И послал Иоав донести Давиду о всём ходе сражения. И приказал посланному, говоря: